Преступления на Лебеде редки, хотя все до одного, даже дети, носят с собой оружие. Каждый прекрасно знает, кто на что способен, и немного найдется мест, которые могут послужить укрытием преступнику.
В основном мы занимаемся воздушным движением и поглядываем за местной фауной (она-то и заставляет нас косить оружие).
ОПНФ — так мы называем нашу должностную обязанность — Организация по Предохранению Нас от Фауны. Поэтому все сто тридцать „глаз” снабжены ресницами сорок пятого калибра.
Здесь встречаются весьма миловидные существа: медвежонок-панда, например; в сидячем положении он не превышает трех футов. Большие шелковистые квадратики ушей, пегая, в завитушках, шкурка, круглые, ясные карие глаза, розовый язычок, нос кнопкой, пушистьй хвост, остренькие зубки с сильнейшим ядом... Охочий до внутренностей млекопитающего, как кошка до валерьянки.
„Кусака”, наоборот, выглядит под стать прозвищу: пресмыкающееся с панцирем, защищающем голову, и тремя шипами — под глазами и у самого носа. Полуметровые ноги, хвост с четырьмя шипами, который „кусака” задирает вверх всякий раз, когда гонится за добычей, и ко всему прочему длинные острые зубы.
Есть еще земноводные, приползающие с залива или с реки. Они еще более уродливы и опасны.
Вот почему существуем мы, Стражи Ада, и не только на Лебеде, но и в остальных колониях. Между путешествиями я не раз работал Стражем и знаю, что они нужны везде.
Чак отсутствовал дольше, чем я ожидал, и вернулся к тому времени, когда я имел право покинуть пост. Но у него был довольный вид, и я ничего не сказал. На воротничке были заметны следы губной помады, а по лицу гуляла усмешка. Я пожелал ему всего хорошего, взял трость и спустился вниз, где меня ждал холодный душ.
Идти два квартала пешком к оставленной на стоянке машине мне не хотелось. Я вызвал по телефону такси.
Элеонора решила устроить себе выходной и ушла после ленча, служащие закончили работу на час раньше — здание мэрии пустовало, и мои шаги гулко звучали в полумраке пустого коридора. Пятнадцать минут я ждал у парадных дверей, прислушиваясь к мурлыканью дождя и бульканью воды в водосточной трубе. Дождь хлестал по тротуарам и сотрясал оконные стекла, до которых было холодно дотрагиваться.
Едва я увидел, что творится на улице, планы провести остаток дня в библиотеке рассеялись как дым. „Завтра или, в крайнем случае, послезавтра”, — решил я. Вечер располагал к хорошему ужину, горячей ванне, бренди и чтению. Можно раньше лечь спать. В такую погоду хорошо спится...
