Я родился пятьсот девяносто два года назад на Земле, но проспал около пятисот шестидесяти двух лет в межзвездных перелетах. Их на моем счету больше, чем у любого другого. Я — анахронизм. А в действительности мне, разумеется, столько, на сколько я выгляжу. Тем не менее людям всегда кажется, что я их дурачу, особенно женщинам среднего возраста. Иногда это действует на нервы.
—Элеонора, — сказал я, — твой срок кончается в ноябре. Неужели ты опять подумываешь о выборах?
Она сняла очки в изящной оправе и двумя пальцами потерла веки. Сделала глоток из чашки.
— Я еще не решила.
— Это отнюдь не для прессы, — сказал я. — Мне самому интересно.
— Я действительно не решила, — сказала она мне. -Не знаю...
— Ладно. Это так, на всякий случай. Дай знать, когда решишь...
Я отхлебнул немножко кофе.
Помолчав, она спросила:
— Пообедаем в субботу? Как всегда?
— Да, хорошо.
— Тогда я тебе и скажу.
— Прекрасно.
Она заглянула в свою чашку, и я опять увидел в ней маленькую девочку, сидящую на берегу пруда в ожидании, когда муть осядет, чтобы рассмотреть свое отражение или гальку на дне, а может и то, и другое.
Она улыбнулась тому, что увидела.
— Сильная будет буря? — спросила она.
— Хм. Чувствую, как ломит кости.
— А ты пробовал приказать ей уйти?
— Пытался. Думаю, она не послушается.
— Тогда лучше задраить все люки.
— Осторожность никогда не помешает.
— Метеоспутник пройдет над городом через полчаса. Тебе удастся что-нибудь выяснить раньше?
— Думаю, что да. Может быть, прямо сейчас.
— Сразу же дай мне знать.
— Обязательно. Спасибо за кофе.
Лотти была занята и даже не взглянула на меня, когда я выходил.
Когда я поднялся к себе на пост, верхний „глаз” завис высоко в небе. Я повернул его так, чтобы оглядеть окрестности: по другую сторону Святого Стефана бурлили и пенились нагромождения пушистых облаков. Горная гряда оказалась волнорезом, скалистой дамбой для бушующей стихии.
Мой второй „глаз” почти добрался до места своего назначения. Когда я наполовину выкурил очередную сигарету, он передал мне такую картину: над равниной колыхался серый, непроницаемый для взгляда занавес...
Он приближался.
Я набрал номер Элеоноры.
— Собирается дождик, детка, — сказал я.
— Ты думаешь, стоит запасаться мешками с песком?
— Скорее всего.
— Хорошо. Я займусь этим. О’кей. Спасибо.
Я повернулся к экранам.
Tierra del Cygnus, Земля Лебедя — очаровательное название для планеты. Впрочем, и для единственного материала на ней. Я попытаюсь описать его.
