Подари мне эдельвейс. Мой любимый ботаник | страница 40
В этом поцелуи не было нежности, трепета, любви, только страсть – всепоглощающа, терзающая, заставляющая рычать, кусаться, стонать. Легким движением Иван приподнял Милу над полом и прижал спиной к стене, он терзал ее податливые мягкие губы. Руки блуждали под футболкой по еще влажному после душа телу девушки, не встречая никакого препятствия. Мила, крепко обхватив ногами его бедра, запустила руки в темную шевелюру, подчиняясь каждому движению, каждому порыву мужчины.
– Вассо! Мальчик мой, – раздался снизу голос тети Софико, – я жду вас, мясо уже совсем остыло, дядя Вано недоволен!
Они замерли, глядя друг на друга безумными замутненными глазами.
– Вассо! – снова голос Софико, и что-то неразборчивое, кажется на армянском языке.
– Я здесь, Софико, – крикнул Иван, пытающийся умерить дыхание, – сейчас мы идем!
Иван нехотя опустил Милу на пол и одернул на ней футболку.
– Даже не думай делать вид, что ничего не было, – Иван взял Милу за плечи и напоследок крепко поцеловал девушку в распухшие губы.
– Завтра я отвезу тебя туда, где нам точно никто не помешает, – сказал Иван и направился к лестнице. – Скажу, что ты скоро спустишься.
Мужчина подмигнул девушке, и как ни в чем небывало, стал спускаться вниз.
– О, Боже, – взмолилась Мила. – Что же теперь будет?
10.
Ужин в доме Нежиных был назначен на семь вечера.
– Черт! – Лиля в сердцах стукнула по рулю.
– Ты что? – Максим сидел рядом на пассажирском сиденье, водить он не любил, точнее не любил это делать по московским пробкам. А вот вырваться за МКАД, и помчаться в направлении любого подмосковного города было для него невероятным удовольствием, которое в последнее время из-за занятости в проектах и помолвки с Лилией он позволить себе не мог.
– Опоздаем, – резко ответила Лиля, – мать и так последнее время на меня зуб точит.
Максим усмехнулся. Конечно, таким знаменитому, богатому, да еще и родовитому семейству не к лицу зять из простолюдинов, из какого-то там никому не известного городка на Урале. Максим горько усмехнулся. Он вспомнил, какое лицо было у родителей Лили, когда они узнали, что его мать скромный врач, в находящимся рядом с Камышловом санатории, а отец и того хуже – слесарь все в той же здравнице. Собственно говоря, Максим провел там все свое детство и юность, и именно там заработал свои первые деньги. Ну конечно, где же избалованным москвичам понять, что такое жить в маленьком нищем городке, где каждый мечтает попасть на работу в этот самый санаторий, чтобы хоть как-то выжить. И он всегда гордился своими родителями, которые всю свою жизнь тяжело трудились, чтобы он смог стать тем, кем стал.