– Может быть многие, но не я, – решительно сказала Маша, – я вас понимаю, сегодня я лишилась своего единственного друга.
Мысль о Вадиме снова заставила Машины глаза наполниться слезами.
– Потеряли друга? Почему?
– Он оказался совсем не таким, каким я себе его нарисовала, – Маша всхлипнула.
– Вы плачете, Маша? – в Лилином голосе появилась тревога.
– Уже нет, – честно ответила Мария.
– Хотите я к вам приеду прямо сейчас?
– Вы приедете ко мне? – изумилась Маша.
Лиля молчала.
– Прямо сейчас?
Маша никак не могла поверить, что вот так вот запросто говорит по телефону с самой Лилией Нежиной, что та сама позвонила, да еще и успокаивает ее, но Лилия Нежина на ее кухне или на старом диване – это сюрреализм.
– Конечно, – Лилия тяжело вздохнула в трубку, – я понимаю, что это неудобно, уже поздно, да и…
– Нет, нет, удобно! – поспешно возразила Маша. – Приезжайте, конечно. Я просто немного растерялась. У меня последнее время нечасто бывают гости.
Маша назвала Нежиной свой адрес, сказав, что будет ждать, и с ужасом оглянулась по сторонам. Что подумает Лилия о ее квартире, как однажды сказал Вадим – «портале в СССР»?
На этот раз на Лиле были джинсы, объемный джемпер ослепительно белого цвета, меховой жилет, ковбойские сапожки с блестящими пряжками по бокам и шелковый платок на голове. Лилия улыбнулась и вручила Маше большую картонную коробку с названием «Прага».
– Мой любимый торт, – пояснила Лилия.
– Не думала, что вы едите торты.
– А я и не ем.
Лилия снова широко улыбнулась, быстро скинула сапоги, жилет и платок, из-под которого высвободилась блестящая шоколадная грива и, сверкнув огромными серыми глазами, спросила:
– А где у вас можно помыть руки?
– Ты показала ему средний палец? – в очередной раз воскликнула Лиля. – Не может быть! – она прожевала большой кусочек торта и запила простым черным чаем с ягодным ароматизатором. Длинный шелковистые волосы Лиля скрутила в высокую дулю на макушке, а дорогущий джемпер валялся на стуле в коридоре, вместо него женщина нацепила одолженную у Маши старенькую футболку.
– Не знаю, что на меня нашло, – Маша ковырнула торт ложкой, есть совсем не хотелось.
– Представляю, какое у твоего Вадима было лицо, – Лиля откинулась спиной на стенку и прижалась к стареньким обоям, – слушай, я объелась, – она погладила свой по-прежнему плоский живот.
После звонка Лили Маша переживала, как знаменитая актриса воспримет ее убогую квартирку, которой уже много лет требовался капитальный ремонт, но сначала Маша не могла себе его позволить из-за болезни бабушки, а сейчас, когда бабушки не стало, ей напоминала о ней каждая вещь, каждый уголок их дома. Комната бабы Тони осталась нетронута. Даже маленький томик Сергея Есенина, лежавший на прикроватный тумбочке и зачитанный бабушкой, был на своем месте.
