– Нет, – Иван усадил ее на диван и встал, – я кто-то вроде путешественника. Путешествию по разным труднодоступным уголкам земли и ищу новые виды растений.
– Ты куда? – Мила схватила Ивана за майку, как это делают дети, когда желают удержать взрослого.
– Курить очень хочется.
– Так кури здесь.
Иван вопросительно на нее посмотрел.
– Открой окошко только по шири и садись на мое место, чтобы дым сразу в окно выходил, а я на твое, – Мила призывно похлопала по своему диванчику, и улыбнулась, вспомнив, что так она подзывает своего кота Бингли, когда хочет, чтобы он помурлыкал у нее на коленках.
Иван распахнул окно и в купе вместе со свежим осенним воздухом ворвался желто-красный кленовый лист, покружил и приземлился к Ивану на голову.
– А ты действительно ботаник! – воскликнула Мила.
В купе витал пряный запах вишни, Мила, укутавшись в одеяло, сидела напротив Ивана и жевала яблоко.
– Слушай, а ведь я подумала, что ты бандит или военнопленный. Представляешь, вообразила себе, что тебя долго держали в плену, может даже пытали, такой у тебя взгляд тяжелый тогда был, а сейчас освободили и ты возвращаешься домой. Я сначала тебя то боялась, то так жалко становилось, что плакать хотелось. А ты, оказывается, ботаник. Это же так интересно! Я и не знала, что так бывает.
Иван вопросительно посмотрел на Милу, затушил сигару и встал, чтобы закрыть окно.
– Нет, не закрывай!
– Но ты же совсем замерзла, – Иван кивнул на одеяло, в котором утопала девушка.
– И вовсе не замерзла. И вообще, ты ничегошеньки не понимаешь, – заявила девушка, – мне так нравится сидеть здесь в этом одеяле, смотреть в окно на мокрую после дождя траву, вдыхать холодный воздух и слушать тебя. Может это в последний раз, вот завтра прибудет наш поезд на конечную станцию, и не увидимся больше. Жаль, правда?
– Ну, это мы еще посмотрим. А пока двигайся, будем греться вместе под твоим одеялом, раз уж кое кто на моем расположился.
Уже начало темнеть, когда Мила, зевнув, сказала:
– Ты меня обманываешь. Растения не способны творить чудес, это все сказки твоего дедушки, которые он рассказывал тебе, когда ты был маленьким. Ты считаешь меня ребенком?
– Давай спать, ребенок.
– Нет, ты еще обещал рассказать.
Миле, так уютно устроившейся на коленях Ивана, окруженной кольцом его рук и теплым одеялом, совсем не хотелось разрушать того хрупкого мира в своей душе, спокойствия. Ей казалось, что она смогла бы вот всю жизнь сидеть с Иваном и вдыхать легкий пряный аромат вишни, исходивший от мужчины.
