В общем, стратег Никомах ничуть не обольщался насчет высокой оплаты своих бойцов. Оплату эту до последней драхмы отработать придется, тут даже сомнений нет.
5 год от основания Империи. Город Мен-нефер, более известный как Мемфис
Древняя столица Египта, которую фараон Тахарка выбрал своей резиденцией, много раз меняла свое название. Последнюю тысячу лет она назвалась Мен-нефер, что означало «Прочный и красивый». Город, и правда, был прекрасен. Его белые стены удивляли путников, глаз которых привык к ровной зелени вокруг. Местность у самого начала дельты была невероятно богатой. Разливы Нила позволяли выращивать зерно в огромных количествах. Воды были богаты рыбой, а сады — фруктами. Пальмы давали огромное количество отборнейших фиников. Город был огромен, и простирался на полдня пути пешего путника, о чем оставили записи арабы, что бродили тут в более поздние времена. А сейчас Мемфис процветал. Его порт Перу Нефер кипел жизнью, ежедневно принимая десятки кораблей, что сновали от Пер-Амона до самой Нубии. В городе были мастерские по изготовлению оружия и огромные арсеналы, под завязку этим самым оружием забитые. Город сотни лет не знал войны, его храмы ломились от приношений, а население уверенно превышало тридцать тысяч человек.
Мемфис был центром почитания великого бога Птаха, творца всего сущего, и его жены Сехмет, богини войны. В городе жил священный бык Апис, который был живым воплощением бога. Его дыхание исцеляло, а нахождение рядом придавало мужества. Грандиозный храм, посвященный богам, был центром паломничества со всего Египта, а его служители по мощи и влиянию не уступали фиванским жрецам Амона-Ра.
И прямо сейчас бритоголовый жрец стоял перед великим царем, почтительно уставив глаза в пол. Он докладывал повелителю то, что узнал от многочисленных шпионов и купцов, которые тоже собирали информацию и приносили ее повелителям своей земли. Жрец Птаххотеп, названный в честь великого мудреца древности, тоже был весьма и весьма неглуп. Только ум его был направлен не на то, чтобы делать наивные поучения для юношей, как его тезка, а на то, чтобы сохранить власть и влияние своего клана, намертво переплетенного родственными и денежными связями. Жрецы и писцы, вельможи двора и военачальники. Все они были родственниками в каком-то колене, все они помогали друг другу, а главой этой могущественнейшей группы всегда был верховный жрец храма Птаха. Такой же клан был у фиванских жрецов, и они люто ненавидели друг друга. Впрочем, оба они еще больше ненавидели жрецов из нубийской Напаты, находя на этой почве общий язык.
