Киннерштайн убеждал нас изменить путь и ехать не в Высокий Манор, а в особняк леди Де Лавелль, в распоряжении которой был могущественный стеклянный шар, способный идентифицировать истинное местоположение любых существ и объектов. С его помощью маркиз хотел найти настоящую мадемуазель Эйзенхофен или убедится в том, что женщина мертва, а ужасное существо специально присвоило ее облик.
В любом случае, аристократ уверял, что Либентодды не действуют в одиночку и всегда работают на какого-то могущественного колдуна. Согласно версии Киннерштайна, монстр специально выследил Жозефа, дабы убить кого-то из нас. Поскольку в словах маркиза содержалось рациональное зерно, мой кузен решил изменить путь экипажей и заехать в уединенную обитель коварной волшебницы.
Мое присутствие придавало брату определенную уверенность, так как Де Лавелль была известна за свою половую эксцентричность и необычайно жестокие плотские причуды. Впрочем, выбора у нас все равно не было. Без арканного артефакта поиски мадам Эйзенхофен могли занять слишком много времени, что позволило бы тайному хозяину либентоддов нанести по нам очередной сокрушительный удар.
Когда над бескрайними лесами империи вновь показался угрюмый месяц луны, постоялый двор окончательно опустел. Мы оказались его единственными обитателями и молодые служанки, прислуживающие нам во время обеда, уже вовсю вились вокруг улыбающегося маркиза. Аристократ, казалось, уже позабыл об ужасном лесном происшествии и теперь дразнил девушек пальчиком, а также, временами, прижимал их к себе и дарил их губам, страстный, наполненный желанием поцелуй.
Около десяти часов вечера, терпение окончательно покинуло маркиза и он, схватив под руки обоих девиц, уволок их наверх, в свою маленькую комнату. Поскольку Жозеф остался в главной зале и начал с м-ме Констанцией сложную партию в “Трех королей”, я извинилась перед братом и отвела засыпающую Жюльетту в свою опочивальню. Убедившись в том, что девушка заснула, я отправилась в обратный путь, но вновь не удержалась и на цыпочках подкралась к двери сладострастного аристократа. Заглянув в замочную скважину, я увидела следующую захватывающую картину.
На огромной кровати, стоявшей у дальней стены помещения, на груде подушек лежал Киннерштайн. Он забрался на одеяла, даже не сняв походных сапог. Прямо перед ним стоял ряд из трех обнаженных девиц. Для описания дальнейших событий, читатель должен представить себе тех женщин, которые привлекли внимание распутного аристократа.
