1) Первой была девочка 15 лет, нежная и скромная, как только что раскрывшийся цветок. У нее были черные длинные волосы и маленькая грудь. К сожалению, из-за чрезмерного приема посетителей пизда девушки была страшнейшим образом разработана. Я бы сама никогда бы не поверила, что у столь маленькой особы может быть такой огромный половой орган.
2) Второй была 20-ти летняя женщина, высокая, стройная и плоскогрудая. Несмотря на красивое лицо, тело ее не было образцом для подражания. Впрочем, трахающимся в комнате мужчинам было совершенно не важно, куда вставлять свой восставший орган.
3) Последней была красавица 18 лет, отданная в бордель своей развратной матерью. Злобная женщина решила нажиться на унижениях собственного ребенка и с явным злорадством сдала дочь в руки Жюно. К невероятной радости порочного Антуана бедняжка оказалась девственницей и вскоре испытала на себе все “прелести” дефлорации (к счастью, я была лишена возможности взглянуть на этот процесс собственными глазами).
Выстроив девушек в ряд, и сладострастно посмотрев на их прекрасные розовые задницы, я приготовила для удара хлыст. Хорошенько замахнувшись, я с такой силой ударила первую из них, что едва не сбила ее с ног.
— Мерзкая грязная, шлюха, бей этих сучек, что есть силы. Пусти им кровь! — задыхалась в спазмах похоти совершенно обезумевшая Фон Штайнберг.
— Осторожнее мадам, — прошептал мне на ухо Роланд, — Шлюхи, конечно шлюхами, но членовредительства я не допущу. Имперский наместник Ля Боннэ с нас шкуру живьем спустит, если в его городе начнутся подобные злодейства. Поверьте, этот бездушный человек знает толк лишь в том, чтобы убивать вольнодумцев и республиканцев, а уж смешать их с грязью и обвинить в тотальном пороке он сможет и без вашей посильной помощи.
Поскольку могучий член маркиза продолжал истошно долбить содрогающуюся от похоти и ненависти хозяйку, та не смогла больше произнести ни единого слова. Пытаясь удовлетворить свою похоть и одновременно с этим не убить девиц, я стала наносить удары по менее болезненным местам их нагого тела. Однако, несмотря на все мои старания, девушки не смогли держать слез и вскоре уже навзрыд плакали, прося отпустить их из комнаты.
К счастью, в этот самый момент, мадемуазель Фон Штайнберг кончила с таким безудержным ревом, что я было подумала, что за окном раздался раскат грома. Мощь женского выброса был столь сильна, что и маркиз и молодой лорд едва не сломали себе твердые от похоти инструменты. Отшатнувшись от безумной хозяйки, аристократы без сил попадали на диван.
