Увидев мать, лижущую член своего сына, Жюльетта прикрыла рукой рот и так сильно побледнела, что я смогла заметить это в тусклом свете магического огонька. Поскольку мать смотрела на нас с ужасом и откровенным страхом, я успокаивающе кивнула головой и едва слышно произнесла.
— Поверьте, я действительно не думала, что…
— Наоборот, примите наши извинения, — вежливо кивнул головой Мэйнер, после чего положил свою руку на голову матери, — Не заставляй меня ждать, Флоран, сегодня я должен сбросить семя, прежде чем ты вновь начнешь рыдать о своей ужасной судьбе. Поверь, путешествующие в кареты красотки, скорее всего, разделят со мною все радости долгого и обильного спермоизвержения.
— Вот уж не думаю! — нахмурила свой лобик Жюльетта.
— Пожалуй, я лучше погашу огонек, — коротко произнесла я, стараясь как можно дальше отодвинуться от странной парочки.
— Отнюдь, мадам, я бы хотел, чтобы вы в деталях увидели весь последующий процесс, — с вожделением протянул молодой человек, после чего насадил голову матери на свой вздыбленный член и заставил Флоран двигать языком вдоль медленно багровеющего фаллоса. Судя по стонам и вскрикам Мэйнера, процесс кровосмесительной фелляции доставлял ему огромное удовольствие.
— Вы не поверите, очаровательные дамы, сколько сильно возбуждают меня ласки собственной матери. Каждый день, эта старая шлюха вливает в себя огромное количество моего семени. И, при этом, я непрестанно хочу все больших и больших наслаждений. Как правило, оно умело доводит меня до оргазма и уже через несколько минут я обильно орошаю ей глотку.
— Мой сын, зачем же ты хвастаешь своим грязным, отвратительным пороком, перед этими благочестивыми девушками, — произнесла несчастная мать, оторвавшись от огромного органа молодого человека, — Неужели ты еще не пресытился своими разнузданными развлечениями!
— О, нет, мадам, — покачал головой развратник, — Я лишь еще больше убедился в том, что наибольшее удовольствие в похоти мне доставляют самые грязные и запрещенные вещи. Вы помните, как Шаттенберге я взял на руки ваше дряблое тело и вонзил в него свой твердый, залитый смазкой член. Вы восхитительно сопротивлялись этому акту насилия, но я все же свершил его и залил семенем недра вашего лона — того самого, которое некогда дало мне жизнь. Вы не поверите, какую радость я испытал, когда принуждал вас к соитию! Это величественное ощущение просто невозможно передать словами!
Темны души людей. Во мраке их, даже Зумвальдский лес покажется поляной, окутанной лучами угасающего солнца — прим. м-м N.
