Александр Лебедев чувствовал себя получше. Через трое суток после ранения его левый бок все еще довольно сильно болел при движениях, но отек почти полностью сошел. Лечение помогало, молодой организм справлялся с раной. Корабельный доктор Миша Гринберг регулярно менял перевязки, осматривая место ранения и смазывая его густой пахучей мазью Вишневского. Врач говорил, что процесс заживления идет хорошо, а ребра вражеская пуля все-таки не сломала, лишь скользнув по ним. Ранения Полежаева и Степанова врач так же осматривал, обрабатывал и перевязывал. Эти двое тоже уверенно шли на поправку. Осмотр и обработка ран производились в корабельном лазарете, в который, при наличии некоторого количества раненых на борту «Якова Свердлова», превратилась кают-компания. Ведь, кроме Полежаева, Степанова и Лебедева имелись и несколько других пострадавших краснофлотцев, получивших ранения, как во время боев со «шнельботами», так и при отражении воздушных атак.
Раненого Александра Лебедева каперанг Малевский все-таки пожалел и пустил его в пустующую флагманскую каюту, находящуюся в надстройке юта, рядом с камбузом, возле помещения, предназначенного для штаба дивизии. И теперь у Лебедева имелась вместо диванчика кают-компании прекрасная мягкая адмиральская койка и даже собственный письменный столик с вращающимся креслом перед ним, как у самого командира корабля. А, самое главное, рядом находился отдельный адмиральский гальюн, которым командир Саше тоже разрешил пользоваться.
Так что Александр наконец-то устроился на эсминце со всеми возможными удобствами. Положение начальника службы корректировщиков эскадры и одновременно представителя разведотдела штаба флота при соединении эсминцев ПВО, делало Александра никому не подотчетным, кроме начальника РОШ, которым служил его собственный дядя Игорь Добрынин. Хотя Александр совсем не кичился ни своей новой должностью разведчика, ни своим родством с флотским начальством, тщательно выполняя по боевому расписанию обязанности командира корабельных пулеметчиков-зенитчиков эсминца. А, поскольку воздушные атаки не прекращались, то боевой счет начал активно пополняться.
Зенитчики «Якова Свердлова» уже зафиксировали три сбитых немецких самолета. А всего соединение эсминцев ПВО сбило за неделю, прошедшую с начала войны, восемь вражеских самолетов и четыре повредило. Сами эсминцы, при этом, пока почти не пострадали, если не считать дыры, появившиеся кое-где в надстройках и надводной части бортов от огня автоматических пушек «шнельботов», от осколков, летящих после близких разрывов авиабомб и от очередей авиационных пулеметов. Впрочем, все эти дыры матросы после вражеских атак быстро заделывали, в основном, просто забивая в них деревянные пробки.
