Черные начала. Том 3 | страница 55



— А вот и дверь. Зуар, я меч потерял, попробуешь?

Вот что мне понравилось в Зуаре в противовес его наглости — трезвость мысли. То есть он знал место и время, когда не надо выёживаться.

Парень подошёл ко входу и быстрым взмахом рубанул между дверью и косяком, отправив удар в зазор между ними. Послышался звон металла, и я осторожно толкнул дверь.

— Тук-тук… — я протянул вперёд фонарь, освещая небольшой коридор за ней. — Есть кто? — обернулся к товарищам по несчастью. — Никого нет дома.

— Было понятно и без этого, — ответил вечно чем-то недовольный Зуар.

И всё же из прохода веяло какой-то затхлостью, если можно так выразиться, жутью. Мы словно добровольно входили в чью-то пасть, чтобы там сгинуть.

— Но сани нам придётся оставить, — заметил я. — Сюда они точно не пролезут.

— Это верно, — пробормотал мужчина. — Гаес, вставай, тебе надо… какого хрена?!

От его неожиданного возгласа я чуть на пердальной тяге стену не перелетел, подпрыгнув на месте.

А всё потому, что сани были пусты.

Какого… Где он, млять?! Куда он делся?!

Зуар тоже обернулся к саням и сразу же отпрыгнул от них, как от чумных.

— К-куда он делся? — почти взвизгнул мужик, повторив мой вопрос в голове. — Он же буквально сейчас здесь был!

Честно, у меня холодок по коже прошёл. Я тоже меньше минуты назад его видел в санях, а сейчас он как испарился. Ну как испарился, на снегу остались его следы, которые уходили за стену тьмы. Но тогда возникал вопрос, как он со сломанной ногой так юрко свалил, что мы даже не заметили?

— У него чё, нога выздоровела? — пробормотал я, вглядываясь во тьму, которая сгущалась вокруг нас.

И замер.

Откуда-то оттуда доносилось тихое хихиканье. Безумное тихое хихиканье и невнятные бормотания безумца.

Думаю, не у одного меня мороз по позвоночнику пробежался, пробирая дрожью.

— Гаес? — чуть ли не шёпотом позвал Зуар, сделав шаг в темноту и приподняв фонарь. — Это ты?

— Зуар, нахрен его, уходим, — тихо позвал я его.

Тот в сомнении остановился, явно пытаясь для себя решить, стоит ли рисковать ради неблизкого ему человека собственной жизнью или нет. Но я вот точно знал, что не стоит — если чувак со сломанной ногой ушёл по своей воле и теперь хихикает где-то во тьме, то ему явно уже плевать на наши заботы. Будь это ещё кто-то родной, то ладно, но тут…

— Уходим. Пока сами хихикать не начали во тьме, — позвал я парня.

А хихиканье тем временем становилось всё громче, и доносилось оно со всех сторон. Я слышал шаги по снегу, десятки, сотни шагов, которые приближались к нам из непроглядной тьмы. Бежали, словно с радостью готовые нам показать новые пределы ужаса.