— Получается…
Получается, он увидел во мне чёрное начало и решил, что я один из сектантов, которые искусственно делают людей с чёрным началом?
И что тогда получается? Раньше люди, если верить легендам, были цельными. Потом во время войны с какими-то демонами, может вестниками из военкомата или предлагающими кредит звонщиками, люди были разделены богами на чёрное и белое, чтобы противостоять последним. А потом случилась война между чёрными и белыми, где победили белые, а чёрные просто неожиданно перестали рождаться. Единственный способ получить чёрное начало — провести ритуал.
Какой? Попить из лужи?
Я просто плохо представляю, откуда у меня, человека не из этого мира, чёрное начало, которое как-то иначе не получить. В моём мире его как бы не было или… или может в моём мире есть и чёрные, и белые начала, просто у нас не ударились в культивацию и потому это как рудимент?
Нипанятна.
По крайней мере теперь стало понятнее. Чувак подумал, что я создан ритуалом. И теперь, возможно, будет усиленно искать тех, кто промышляет созданием моих братьев по структуре.
Как это помогло мне?
Да никак, если честно. И я всё больше проникался скептицизмом Лунной Совы, когда думал над этим. И что делать?
Но прежде, чем я оставил её рассматривать потолок, Лунная Сова негромко произнесла:
— Она особенная.
— А?
— Ки — избранное дитя, что изменит этот мир.
— Это заметно.
— Она отличается от всех нас. Её надо вернуть… — её голос стал тише, будто Совунья засыпала.
— Ага, легко сказать. Знать бы, откуда начинать.
— Вьисендо. Он сказал, что его зовут Вьисендо… — прошептала она и… если верить приподнимающейся груди, уснула.
Я молча смотрел на неё, после чего вздохнул.
Вот и первая зацепка.
Вьисендо.
Уверен, что начни я спрашивать о нём прямо сейчас, и выяснится, что никто о таком никогда не слышал, если даже Лунная Сова не смогла сказать ничего больше, кроме его имени.
И тем не менее я закинул удочку на этот счёт. Закинул как у монахов, так и у людей, что были вынуждены, как и мы, ждать караван, который вывезет их отсюда. Но попытка оказалась тщетной — я мог с тем же успехом спросить, кто такой Дима Билан, и то больше шансов, что скажут. Люнь это имя тоже ничего не сказало, что не удивительно — вряд ли ублюдок жил в её времена.
Следующего каравана, как нам сказали, в империю следовало ждать только через месяц, поэтому я занимался ровно тем, чем и следовало: медитировал и пытался понять, что и как делают монахи в своих тренировках.
