И ни одной живой души. Всё выглядело как-то… мёртво…
— Эй! Есть кто?! — крикнул я в пустоту. — Нам нужна помощь! Э-э-й!!!
Мой окрик разлетелся эхом по площади, отражаясь от стен. Я ожидал, что сейчас кто-то выскочит из дома, но нет, ответ пришёл с совсем неожиданной стороны.
— Не надо кричать путник, — раздался надо мной голос.
И едва я обернулся, как передо мной приземлился монах. Классический такой лысый тибетский монах в красно-оранжевом балахоне, только с палкой-выручалкой-преступников-по-спине-огревалкой. Мне кажется, он меня до смерти может ею забить. К тому же, у него уровень Расцвета, где-то на стадии Внутреннего мира.
Но его лицо… оно было… не знаю даже, каким-то спокойным, умиротворённым, что ли. Казалось, монах с таким лицом может даже того тролля заставить успокоиться и проникнуться красотой мира. Хотя палка говорит о том, что это не всегда получается.
— Нам нужна помощь, я… вот, с девушкой, мы заблудились, шли издалека и…
— Идёмте за мной, — перебил он меня, сразу направившись в нужную сторону.
Монах сразу понял, кто нам нужен, и не стал рассусоливать с тем, кто мы, откуда идём и есть ли при нас доку́менты, что было странно. А вдруг мы разбойники? Или здесь у них подобные нам частые гости?
Пока мы шли через площадь, я быстро окинул взглядом стены и разглядел ещё одного монаха, который наблюдал за нами с безопасного расстояния в тени. Уверен, здесь и ещё есть.
Значит, охрана здесь присутствует. Не то чтобы я собирался где-то пакостить, но просто возьму на заметку.
Монах нас привёл в один из каменных домиков, что выстроились по бокам на площади. Я уже предполагал, что нас ведут в местную лечебницу, но ожидал, если честно, увидеть что-то типа подвала для пыток, но только где лечат людей посредствам ампутации и резекции больных частей. Типа болит нога — отрезали ногу, болит поясница — вырезали почки, чихаешь — зашивают рот и так далее. Зашибись же медицина! Сразу болеть у всех перестанет!
Но нет, здесь на удивление было очень светло и чисто. Отштукатуренные покрашенные стены, деревянные койки, запах благовоний и ряды чистых ровных коек. Лишь две койки были заняты кем-то. А в центре этой комнаты сидел ещё один монах, но уже по виду постарше, и медитировал.
Он открыл глаза до того, как мы подошли к нему, и указал на одну из кроватей, вставая. Было видно, что для них это уже обычная процедура — меньше слов, больше дела.
Не было никакой суеты, как это бывает в больницах моего мира, никакой беготни и прочего. Все были спокойны и невозмутимы, будто уже знали, что Лунная Сова будет жить. Или будто она была не первой, кого они спасают.
