(Эх, слова… Душа остыла.)
А… ведь вот как это было.
И в газетах, и в народе
то-то подняли волну!
Ну, раз так, то надо вроде
ехать всем на целину.
Что же, надо – значит, надо!
Молодые без обряда,
но с правами уж «законных»
виснут в будках телефонных:
"…Где? Когда? У них путёвка?!
А тебе? Эх, недотёпка!..»
И мелькают туфли-шпильки
(словно в очередь за килькой…).
Бьёт волна о стенки мола –
в зданье штаба комсомола.
Комсомолец? Комсомолец.
Не беда и если нет.
Важно то, что доброволец
городов и сёл-околиц.
И неважно, сколько лет –
молодой, с усами, старше.
Слесарь, повар, медик, сварщик.
Холостой, семьёй, с невестой
(разбирать о том не место).
Флегматичный, непоседа.
Чья жена – своя, соседа.
От детей сбежал, от тёщи ль.
В шик одет иль так, попроще.
Чистый глаз иль катаракта.
Знаешь, нет ли плуг и трактор,
поле, севообороты.
Рядовым был иль комроты.
Всё прошёл иль только школа.
В потолок иль рост от пола.
Всей душой иль так, с оглядкой.
Всё ли там с тобой в порядке.
Русский ты, грузин, еврей,
(хочешь – «брой», а хочешь – «брей»),
в выходной, в субботу, в среду,
утром, вечером, к обеду –
всё идут, идут и едут…
Всколыхнулось люда море!
Взбилось пеной, с ветром споря
(пена не играет роли),
и – как ртуть, сорвалась в пролив,
понесся лихой поток
по дорогам на восток!
21
Наш Никита – не отстать бы
от такой бурливой «свадьбы» –
шустро сбегал «в комсомол»,
доказал, что тоже, мол,
там он может пригодиться,
и не станет он рядиться,
(в деле ведь не так уж лют) –
будет там, куда пошлют.
Комсомольский комитет –
как отлаженный квартет:
сверху чуть труба построже –
снизу мигом вторят то же.
В комитете все согласны:
он – целинник первоклассный,
дать решенье в штаб, повыше.
На средину зала вышел,
Вроде б все свои вокруг.
Заробел, смешался вдруг:
в ряд за бархатом столов
сколько ж их сидит, «голов»,
комсомольцев руководства!
(Правда, часть от производства.)
И средь них… одна «головка».
Нет, совсем не как золовка –
как цветок, как вздох, нежна
комсомольская княжна.
То – сама хозяйка бала.
Вот легко плывёт по залу,
мило так кивнёт головкой
и вручит путёвку ловко.
Шёл по улице хмельной,
небо в красках, мир иной:
вот она, в руках путёвка!
Слышит, вслед ему с издёвкой
гоготнул, ругнулся смачно
паренёк на вид невзрачный:
"Х’рад, батрачить нанялся!..»
Весь Никита затрясся:
«Т-ты… – умнее? Порося!
Хрюкай, спи, чеши свой бок!»
И взглянул как только мог.
И пошёл своей дорогой.
Успокоился немного:
«Такова, видать, природа,
что в семье не без урода».
22
Взбудоражил всё окрест
тех целинников отъезд.
