После вспышки наступает полная темнота».
Крупными буквами, подчеркнуто: «Приблизительный график зависимости» – слово «зависимость» в скобках, – «яркости и частоты вспышек от…». В этом месте страница обрывалась. То ли до нее добрались мыши, то ли дети оторвали кусок плотной бумаги для своих ребячьих дел.
Следующие три страницы покрывали формулы, кое-где перечеркнутые, в других местах обведенные красным карандашом. И лишь на четвертой странице совершенно другими чернилами была, очевидно, наспех сделана приписка: «…не просто другая форма жизни, другой способ существования. У них все отлажено… свои функции и у нас тоже… пока не знаем».
На этом рукопись заканчивалась, и сколько не трясли и не переворачивали ее Максим с Иваном Петровичем, больше никаких секретов не выдала. В конце концов Татьяна отобрала у них семейную реликвию и предложила выпить чаю. Возразить хозяйке никто не посмел, но разговор уже не клеился. После бурного дня и хозяйка, и гости клевали носами, и скоро все отправились спать.
***
Максим проснулся от холода, попытался плотнее завернуться в одеяло, полежал немного и решил встать. Надо подбросить дров в печку, а то все замерзнут… В самом деле, не ждать же, пока Татьяна выскочит на холод. Почему-то мысль о том, что протопить могут Николай или Люба, в голову ему не пришла.
Дрова весело затрещали в еще горячей топке, от печки пошла волна тепла.
Наверху послышалась возня, и с лестницы, ведущей на второй этаж, раздался Ванин голос:
– Дядя Максим, это вы?
– Я.
– Вы тоже видели? – за спиной брата обнаружилась и укутанная в одеяло Настя.
– Ничего я не видел. Идите спать, а то маму разбудите.
– Не, она устала, не проснется. Как же вы не видели? Иван Петрович уехал.
– Как уехал? Снега по колено, ни одна машина не пройдет.
– А он не на машине. Вы правда не видели? Он уехал на санках. Такие большие-большие, а впереди олени летят. Олени низкие, только рога…
– Я сказки люблю, но только не сейчас, утром.
– Ага, вы нам не верите, – обиделась Настена, – и никакие совсем это не сказки. Просто Иван Петрович – Дед Мороз.
– Почему Дед Мороз – Иван Петрович?
– Ну, должны же его как-то звать. Он нам подарки оставил. Под елкой. Только там холодно, и мы с Ваней ждем утра, смотрим, чтобы никто не забрал.
Максим снял с гвоздя старый тулуп, сунул ноги в валенки – тоже, наверное, наследство дедушки – академика – и приоткрыл дверь на крыльцо. Метель утихла, сияющая ночь встретила его крепким морозцем. Под елкой действительно лежали подарки. Максим взял их и внес на веранду.
