Аддарекх не думал, что переживет бой. «Райский гром» был обречен, вопрос состоял лишь в цене, которую гъдеане заплатят за победу. Он мог только надеяться прихватить с собой на иной план бытия побольше врагов, сражаясь на пределе сил. Но он остался жив. Зачем? Чтобы угодить в плен?
Нет, умирать ему не хотелось. Только кто его теперь спрашивать станет? Захотят – убьют, как его товарища, не пожелавшего подставить запястья для наручников. Его даже не застрелили, забили насмерть.
Победители, посмеиваясь, надевали цепи на шитанн. На закованных больше не обращали внимания: кому они такие опасны? Никто не заметил, как к Аддарекху подполз кетреййи со связанными руками и шепнул:
– Пейте, хирра. Вам надо жить.
– Зачем? – хрипло фыркнул шитанн.
Всерьез задавать такой вопрос кетреййи было верхом идиотизма. Целеполагание свойственно им еще меньше, чем дедукция. Но парень, растрепанный настолько, что клановую прическу уже и не различить, ответил:
– Чтобы отомстить. Не надо сдерживаться. Пейте до конца.
Кетреййи, похоже, все равно не жилец. Кровь заливала лицо, с рассеченной губы стекала струйка. Аддарекх неловко приподнялся и приник к губам, глотая сладкую кровь и почти сразу ощущая, как становится легче дышать.
– Эй, гляди-ка, – хохотнул один из гъдеанских охранников. – Целуются!
– Да эти шитанн сплошь грешные мужеложцы, правильно адмирал говорит, – скривился его товарищ, ухватив Аддарекха за волосы и вздергивая на ноги. – Давай, извращенец, топай.
Первый пошевелил ногой бледное тело кетреййи и сплюнул:
– Тьфу, пропасть! Еще и некрофил вдобавок.
Ангар был полупустым и холодным. Шитанн пристегнули за наручники – кого к скобам на стене, кого к металлоконструкциям – заброшенному хламу. Кетреййи согнали в кучу посредине.
– Что с нами будет? – панически зашептал молодой шитанн, прикованный рядом. Не боец – один из пилотов, а скорее, стажер. Будь на то воля Аддарекха, он не пускал бы на войну пацанов, пока они не женятся и не обзаведутся парочкой детей. Но большинство кланов смотрят сквозь пальцы на молодежь, которая рвется к подвигам. А вместо подвигов получает вон что.
Дверь раздвинулась с шипением пневматики, и в ангар хозяйской походкой вошел грузный гъдеанин в раззолоченном мундире, с застывшей кислой гримасой на лице и двойным подбородком. Остановившись на полдороге, он обвел пленных недобрым взглядом и проскрипел по-хантски:
– Я – Ен Пиран, адмирал космических сил Гъде. А эти жалкие оборванцы – остатки с тех линкоров, что самоуверенно приперлись к Нлакису, намереваясь со мной потягаться. Ха-ха! – театрально громыхнул адмирал. – Я разбил шшерские жестянки в пыль, а теперь размажу, как масло, содержимое этих консервов!
