Хныканье девочки мешало выяснению отношений, и Миленион сердито шлепнула ее по губам:
– Заткнись ты, козявка!
Козявка только пуще разревелась, а Валента вознегодовала:
– Детей бить нельзя!
Отчего-то ее интонация показалась Вите знакомой.
– Поговори еще у меня! – рассвирепела богиня.
– И что? – дерзко поинтересовалась ее посвященная. – Что ты мне сделаешь? Убьешь? Флаг тебе в руки и барабан на шею!
Вита присвистнула. Так выражаться в разговоре с бессмертной! До сих пор Вита полагала, что вряд ли кто, кроме нее, Самой-по-Себе, на такое осмелится. Впрочем, в ее планы не входило слушать перепалку.
– Отойди от девочки, старая выдра! – крикнула она, подняв меч.
– Ты?! – глаза Миленион расширились. – Ты же осталась там, с Пожирателем! Нет, этого не может быть…
– Витка? – ошеломленно вылупилась колдунья. – Что с тобой? И что ты здесь делаешь?
– Тысяча проклятий… – растерянно прошептала Вита, приглядываясь. – Валька!
Кого она не ожидала увидеть в «группе поддержки» Миленион, так это родную сестру! Ее глупая младшая сестренка Валентина собственной персоной стояла у балюстрады Милены, разодетая в пышное фиолетовое платье под цвет накидки Миленион, и пялилась на Виту, как на восьмое чудо света. А ведь мать говорила, припомнилось Вите, что Валечка связалась с какими-то сатанистами… Вот с кем связалась эта маленькая дуреха, надо же!
Вита непростительно отвлеклась. Миленион быстро справилась с изумлением. Она выхватила Катю у опешившей Валенты и с силой дернула ее за косичку. Девочка заревела еще громче.
– Ну-ка брось свою железку и отойди к стене, смертная. Не то я твоей дочке шею сверну!
– Эй! – колдунья вцепилась в руку бессмертной. – Ты что, она же моя сестра!
– Вот и распрекрасно! – богиня тряхнула рукой, отшвырнув посвященную в угол. – Будешь у мамы единственной наследницей.
Валента ловко поднялась и, возмущенно сверкая глазами, ринулась к Миленион:
– У тебя крыша поехала?
Вита восхитилась. Н-да, манера общаться с богами у нас, видимо, семейная.
– Не лезь не в свое дело, – прошипела Миленион, накручивая тонкую Катину косичку себе на кулак. – Хочешь ты этого или нет, мне плевать. Я, в конце концов, богиня, и я желаю убить их обеих. Вот только помучаю для начала.
– Еще чего не хватало! – колдунья уперла руки в боки и стала похожа в своем пышном платье на бабу для чайника. – Если сию минуту не перестанешь, я от тебя отрекусь, и посмотрим, как ты запоешь.
Колдунья знала, как припугнуть богиню. Бессмертный, потерявший всех посвященных, развоплощается, теряет физическое тело. А что он может без тела – беспомощный разум, растворенный в мировом эфире?
