Вот она зависла прямо над Хешшираманом, красноватая, задымленная, круглая, как подгоревший блин. Откуда-то слева повеяло могильным холодом. Холод впился в тело, стремясь заморозить, обездвижить, сделать жертву беспомощной. Флиф Пожиратель Душ отнюдь не стремился подчиниться Тюремщику. Человек с недостаточной силой воли мог бы проиграть этот бой и быть поглощенным черным Абсолютом.
Тело едва слушалось команд мозга. Душа трепетала на тонкой нити, готовой разорваться. Но Вита, призвав на помощь все свои силы, боролась с неестественным оцепенением. Кольцо на пальце казалось многотонным грузом, но, рыча сквозь зубы от напряжения, она медленно, сантиметр за сантиметром, подняла руку с перстнем, пылающим сапфировым огнем. И его блеск парализовал Флифа. Его дымная громада застыла в отдалении черным камнем, и мелкие сгустки Тьмы окаменели вместе с ней. Струящиеся потоки темной материи замерли.
Вита левой рукой стерла со лба пот.
Не забудь о клятве, Виталия-Сама-по-Себе, голос Аррхха тайком вполз в мозг. На сей раз тебе придется принести ее самой.
Вита и впрямь чуть не забыла, что Тюремщику Флифа, дабы заточить его и держать надежно запертым в Бетреморогской башне, необходимо отказаться от какой-нибудь мирской радости. Раньше это делала за нее Фаирата. Но сейчас рыжая колдунья не могла не то что дать обет, а даже открыть глаза. Что ж, у Виты были в запасе сомнительные наслаждения, которыми она могла бы пожертвовать.
– Я, Виталия Сама-по-Себе, клянусь, – громко провозгласила она, и ее голос разнесся над развалинами замка, – что как Тюремщица Флифа отказываюсь курить во веки веков! Возвращайся же туда, где ты должен находиться, светом полной Луны заклинаю тебя!
Ничего не произошло.
Может, курение не входит в список важных мирских радостей? Ладно, она помнила, что обет, который в прошлый раз давала Фаирата, подействовал отлично.
– Клянусь, что не буду никогда в жизни употреблять спиртное! – сказала Вита.
Ничего.
В душу стал просачиваться страх.
– Аррхх! – паническим шепотом позвала Вита. – Я не понимаю!
О Виталия-Сама-по-Себе, столь же умная, сколь и глупенькая… В мысленном голосе Аррхха слышалась снисходительность. Ты не слишком дорожишь этим, не так ли? Жертва Тюремщика должна быть жертвой.
И в самом деле, согласилась Вита, понурив голову. Она и так собиралась бросить пить и курить. Тогда что? Не есть сладкого? Но она почти не употребляет сахара, это тоже не будет для нее большой потерей. Не смотреть телевизор? Она и не помнила, когда смотрела его в последний раз. Не одеваться? Ее упрячут в сумасшедший дом, к тому же зимой сдержать эту клятву невозможно.
