– К черту все консультации! Ты хочешь сломать себе судьбу!
– Наоборот, мама… Я хочу нормальной спокойной жизни… Я не хочу этого бесконечного постмодерна! Я устал от переизбытка снобизма, эгоизма, немотивированного зла. Для вас постмодерн в 1991 только начался, а там от него давно уходят… Уже лет тридцать как… Вы живете в мире абсолютной какофонии, в мире хаоса, где сосуществуют вернувшиеся из забвения христианство, ислам, буддизм, иудаизм и тут же атеизм, постмодерн и консерватизм, новое искусство и классический реализм, «смерть Бога»… Если вам нравится рассуждать о смерти Бога, о несуществовании мира, отмечать Рождество и Пасху и тут же ненавидеть друг друга за несовпадение взглядов, рассуждайте, отмечайте, ненавидьте! Только без меня! Не нужно за меня решать. Мне необходима определенность. А потом… я все понять не могу… идея о смерти Бога только для христиан придумана? Остальных она как бы не касается? А?.. Славой Жижек, говоря о смерти или о фиаско Бога, ненавязчиво так пишет о мире, созданном для буддистов, для мусульман, для иудеев. Он пишет о мире до христианства. О Древней Греции… Он не упоминает о Шумере, о более ранних культурах, но это как бы подразумевается… Это само-собой разумеется… Алан Бурдье, говоря о разрушении старых традиций западного мира, называет смерть Бога лишь символической. Умерла мол система старых символов. А Бог затаил дыхание и ждет. Ждет конструирования человеком нового мира… Так вот. Для меня мир существует, и я сам существую, и Бог существует! Как говорит один французский философ – Он, возможно, еще даже не родился! Его попросту не может не быть, если мы есть и наш мир есть! Тот самый мир, который Он создал. Ведь если Его нет, то и нас нет… Ведь все очевидно… как ни крути…
– О боже… Да кому ты там нужен?!
– Поверь… найдется тот, кому я буду нужен… Мне самому нужны эти мысли, эти идеи. Я хочу жить среди единомышленников!
– Нельзя быть таким наивным! Нельзя!
Краснов услышал, как открылась входная дверь. Игорь спускался по лестнице. Снизу долетел его удаляющийся голос.
– Мама, не волнуйся! Я в любом случае прислушаюсь к твоим пожеланиям… И я же не сегодня уезжаю…и даже не завтра…
Хлопнула входная дверь. Краснов бросил взгляд на страницу блокнота, лежавшего раскрытым на журнальном столе. Там было написано острым, неровным почерком Василисы: «Им кажется: убийцы сердце / Отравит сок стеблей. / Неправда! Взысканная Богом, / Земля добрей людей: / Алей цвет алой розы будет / И белой цвет – белей!» Он узнал строфу из «Баллады Рэдингской тюрьмы» Уайльда в переводе Валерия Брюсова. Николай перечитал эту поэму примерно три месяца назад, когда только познакомился с Василисой.
