… Да, вид сейчас у юного Казановы был красивый и богатый, как будто у бывалого сердцееда, он выглядел таким красивым и статным, что ему на первый взгляд все восемнадцать-девятнадцать лет можно было дать, но юноша лишь с застывшими в больших табачных глазах слезами стыдливо опустил взгляд в пол, не по душе ему было такое дело, мысленно себя лишь ругал: «Ужас! Ходить по рукам! Стыдно!!! Были бы рядом отец и мать, застыдили бы меня. Хотя, у меня сейчас нет других вариантов, никакой другой альтернативы, придётся смириться со статусом падшего…».
Когда, после этого Джовано пришёл к Ромео, молодой мужчина тоже был наряжен для бала, и, увидев сейчас Джованни, воскликнул:
– Ого! Не ожидал я, что ты так можешь представительно выглядеть! Точно на бал!
… В назначенное время два друга прибыли на бал, их встретили Кейси и Лизетта, гости в богатой позолоченной мраморной зале, освещённой свечами, танцевали вальсы, полонезы, мазурки, галопы, котильоны и польки, слуги разносили гостям мороженое и всякие сладкие десерты: кексы, тортики, булочки, зефир…
Пока Ромео танцевал с Кейси, и они вместе угощались булочками, Джовано танцевал Лизеттой, и, надо заметить очень приятно и непринуждённо общались, юная герцогиня была покорена изысканными манерами, оригинальными комплиментами, остроумными шутками и блестящими навыками бальных танцев Казановы…
… Время пролетело быстро, они не заметили, как на часах уже было два часа ночи, оркестр собрал инструменты и ушёл, гости разъехались, слуги тоже все разошлись, а Кейси повела в свою спальню Ромео. Лизетта с кокетливой улыбкой прошептала:
– Ну, что, Джовано, пойдём ко мне, ты говорил, что умеешь доставить удовольствие…
Казанова с натянутой улыбкой пошёл в спальню с Лизеттой…
«Что ж, – решил для себя юноша, – чем-то же я, как мужчина нравился тогда Гертруде, пробую сейчас примерно тоже, только теперь в отношениях доминировать буду я, как и положено мужчине…».
Джовано и Лизетта ещё долго в спальне заигрывали с друг другом, потом в окне показался их силуэт, слившихся в один благодаря страстным объятиям и поцелую, а потом парчовая портьера на окне в спальне Лизетты опустилась, скрыв тайну бессонной ночи любви между юным Казановой и его молоденькой ветреной подружкой Лизеттой…
… Только Джовано подремал с часок, как утром его растолкала в бок разлохмаченная напуганная в белой кружевной ночной сорочке Лизетта, сунула ему в руки мешок денег с той большой суммой, что он назвал ей при знакомстве, кинула в руки его одежду и крикнула:
