Никто не говорил ей такое о ее магии. Она была просто дочерью Деметры. Просто богиней, похожей на нимфу, которая могла заставить растения появляться и увядать. И все.
Аид сказал больше о ее силе. Он видел нечто большее в ней, и каждая искра магии в ней тянулась к нему. Она хотела узнать, что еще было возможным.
Он поймал ее взгляд, и на миг она увидела себя в его глазах. Отражение в темных прудах его взгляда было чудесной девушкой с огромной силой перед ней. Она многого еще не знала, но он был уверен, что она раскроет это, если впустит его в свою жизнь. Если только она его впустит.
Кора приоткрыла рот. Она облизнула губы и смотрела, как его взгляд следил за ее языком. Он смотрел на нее, словно она была пиром. Больше, чем еда на столах за ними. Больше, чем нектар или амброзия на языке бога, когда они только встретились.
— Кора, — прошептал он, это было почти стоном. Гул грома звучал с его словами.
Она знала, что это был не Зевс. Он бросал молнии в смертных, чтобы они не забывали о страхе. Но гром? Буря неслась к ним не от Зевса. Нет.
— Кора! — крикнула Деметра ее имя за столом со смертными. — Куда ты ушла, девочка?
Чары между ними разбились, словно она уронила стекло на мрамор. Мерцание силы пропало, она отпустила его ладони и резко встала.
— Мне нужно идти, — сказала она, но не хотела идти. Кора осталась бы на коленях на земле с нарциссом между ними на века. Чтобы смотреть в его глаза и видеть ту девушку, которую видел он.
Она теперь знала того, кто понимал ее силу. Или мог понять.
— Кора! — снова крикнула ее мать. Если она задержится, Деметра пойдет ее искать.
Аид встал. Он отряхнул землю с хитона и резко кивнул ей.
— Беги к своей маме, Кора. Ты ей нужна.
— Но… я… — пролепетала она в ответ. — Я увижу тебя снова?
Тьма в его глазах вспыхнула огнями Тартара.
— Конечно, — ответил он. — Наша история только началась.
ГЛАВА 7
— Что думаешь о фестивале, милая? — спросила Деметра, когда они вернулись домой.
Кора едва думала о фестивале. Ей было плевать на смертных, от которых ей было не по себе. Она могла думать только о теплых губах на ее костяшках, и как его горячее дыхание скользило между ее пальцев. Было сложно сосредоточиться на чем-то, кроме Аида.
Моргнув, глядя на мать, она спросила:
— Что?
— Фестиваль, Кора. Где твоя голова, девочка? — Деметра тряхнула золотыми прядями с тяжелым вздохом. — Порой я думаю, что дала тебе слишком много свободы. Ты стала взбалмошной девушкой. Я разочарована.
