– А привлечь ее за это?
– За что? Я официально сам дал ей доступ. Что ей предъявишь? Да и черт бы с ней, Матвей! Мне двигатель новый нужен, а денег нет, показательными дыры в бюджете латаю.
– При этом, как всегда, тратишь кучу денег на рестораны и гостиницы, – проворчал Матвей.
Миша только развел руками. Он менял город раз в два-три дня – иначе жить было просто невозможно.
– Останься тут, ладно? – все же прямо попросил Матвей. – Я не знаю, что происходит, но оно меня пугает…
Сказал и тут же скривился от собственной честности.
– Завтра отвезу тебя в этот центр, а там решим, – заключил Миша, – а сейчас ты пойдешь спать, а то зеленый, дерганый. Кошмар!
Он показательно переигрывал, но Матвей знал, что в шутках брата слишком мало от шуток, а ему даже жужжание робота не помешает крепко уснуть, если он доберется до постели. Задремал ведь он после ухода Новикова, если, конечно, это действительно была дрема.
Знать наверняка Матвей все же не хотел.
***
Нина сидела в своем мягком кресле, держала стаканчик с кофе в одной руке, другой переключала результаты обследований. Она стала врачом в ту эпоху, когда многим ее коллегам компьютер заменил разум. Их работа сводилась к выбору верных комплексов обследований и определению их частоты. Многие врачи современности даже не видели своих пациентов вживую, следили за их здоровьем, находясь за тысячи километров от них, делали назначения и почти не нуждались в диалоге. Анкеты-опросника с перечнем симптомов обычно хватало, все остальное делала машина.
Теперь даже цвет кожи был объективным. Больше не было «каких-то желтоватых», «бледноватых», «сероватых» и «каких-то не очень» пациентов. Изменения выявлял датчик, способный точно определить что повлияло на саму кожу. Хорошо, но скучно.
Потому Нина подалась в ту группу врачей, что постоянно сталкиваются с непонятным. Человеческий организм любил подкидывать сюрпризы, но делал это нечасто. Крупный кардиоцентр в мире был всего один, и она попала в него, еще ребенком решив, что желает стать такой же, как ее бабушка.
Она бубнила себе под нос невнятные звуки, кусала печенье и не находила зацепок. Все анализы крови были в норме, даже динамическое наблюдение за ним ничего не выявило. Самые свежие исследования также ни о чем не говорили. Специфические иммуноферментные реакции исключали все известные патологические процессы. Нине оставалось только зло хрустнуть печеньем и переключиться на видеосканирование.
Трехмерная модель сердца над ее столом сокращалась и вращалась, а она на него не смотрела. Взяв стаканчик двумя руками, она закрыла глаза и стала слушать.
