И вот тут заходит в мою коморку Григорий и кладет на стол, на мой новенький триплекс, какую-то очередную железяку:
– Андрей, посмотри, вот эту фаску нужно сделать больше чем …
Пауза затянулась, а Григорий все смотрел и смотрел на стол, и я понимал, что взгляд его сфокусирован не на железке.
– Что это?
– В смысле, что это? Ты же сам принес этот хлам.
– Я не о грунд-буксе. На столе у тебя что?
– Триплекс. Небьющееся стекло с полиэтиленом внутри. Новейшие технологии. Не видел, что ли?
– Нет. Э-э-э-э. Слушай. Отдай мне его, Андрей. Отдай! Будь человеком. Проси, что хочешь, но отдай.
– Подожди, а грунд-букса?
– Да ну ее. Забудь. Отдай мне это стекло.
– А как же ты насос починишь?
– Пусть капитан-директор думает. Завтра на совещании скажу, что исчерпал свои возможности. А я тебе за триплекс пак «Сардины» отдам. Свежайшие, Андрей, свежайшие сардинки. Просто пальчики оближешь. Специально для себя катал, на оливковом масле! – и Гриша стал убирать с моего стола чертежи, бумажки, наряды и так далее.
– Ты, что делаешь? – спросил я его.
– Ну ты же мне отдаешь триплекс.
– Да отдаю, отдаю. Но зачем громить мой стол.
– Ну так как же тогда я его заберу? – он недоуменно смотрел на меня.
– А это не твой триплекс. – сказал я.
– Как не мой? Ты же мне его отдаешь.
– Твой вот здесь. – и я, как фокусник, эффектно отбросил шторку с раздевалки, глазами показывая на три листа.
Такого изумления я не видел никогда. И этот человек, производящий за полгода несколько миллионов банок консервов!
Увидев такое богатство, Григорий, на некоторое время потерял дар речи, но придя в чувство, быстро сообразил.
– Андрей я возьму два. И не спорь. Помоги мне, пожалуйста, донести их до парохода. Заодно я тебе экскурсию устрою. Ты ж не был, наверное, на таком судне?
– Ладно. Бери, грабь, крохобор несчастный. – я попытался изобразить деланное негодование.
… Мы с комфортом доехали до «Советской Украины» на цеховой электрокаре и поднялись по высоченному трапу на борт. Чтобы добраться до каморки Григория нам пришлось, со всей осторожностью, все-таки в руках у нас было хоть и небьющееся, но все же стекло, преодолеть целый лабиринт узких коридоров, крутых подъемов и спусков. Оказавшись на месте, первым делом мы примерили триплекс на стол. И о чудо! Его как будто изготовили для него. Вот прямо тютелька в тютельку. Радости Григория не было предела. Он тут же принялся раскладывать под стекло всякие календари, бумажки и таблицы. Полюбовавшись на свою работу, он, словно спохватившись, вспомнил обо мне.
