Но от этой мысли почему–то становится грустно, а должно, наоборот, наступить облегчение. Сама себе объясняю эмоции тем, что это тоска по академии, ведь я хочу туда попасть, а папа не пускает. Меня учеба волнует, а не напыщенный блондин.
Я думаю. Надеюсь. Наверное.
– Смотри, пролетаем над столицей, она красивая. Прямо как ты, – мечтательно произносит блондин.
Опускаю глаза вниз и затаиваю дыхание. Я не видела ничего прекраснее в своей жизни. Огни большого города чудеснее природных просторов родных краев. Жаль, что я никогда не буду здесь учиться.
В голове тут же мелькают все те интересные будни адептки академии, что не светят мне. Грустно.
Украдкой смахиваю непрошенную слезу.
– А нас воздушный патруль не собьет? – нужно отвлечься и срочно.
– Должен, – подтверждает Реджинальд, – но они не видят Вальдемара, у него природная маскировка.
– Какая удача, – до меня только сейчас доходит в какое сомнительное мероприятие я вписалась.
– И не говори. Сгруппируйся, сейчас будет жесткая посадка, – командует вдруг блондин.
Он буквально вдавливает меня в тело ящера, затем я чувствую резкий удар от столкновения лап дракона со зданием. Выжидаю пару минут и смотрю вниз.
– Кажется, все целое, но звук был впечатляющим, – бормочу себе под нос.
– Да, Вальдемар всегда так приземляется на здания, я уже привык.
Реджинальд помогает мне слезть, а дракон оборачивается человеком.
– Что ж, теперь кому–то нужно залезть в окно, через дверь ректор никого не пускает в свои покои, – говорит Вальдемар и смотрит на меня.
– Точно, она пойдет! – поддерживает блондин.
– Что? Нет! – пытаюсь возмутиться. – Пошлите вместе! Или сами идите! Я отдам письмо.
– Не вариант, нас он слушать не будет, а красивую девушку может быть. Давай, милая, мы верим в тебя, – Вальдемар подталкивает меня к краю крыши. – Видишь окно? Мы закинем тебя прямо туда, не бойся. Ты справишься. А это тебе на удачу!
Он порывисто целует меня в губы и хватает за руки. Не успеваю возмутиться, как уже оказываюсь в полумраке чужой комнаты.
– И что забыла у меня юная леди? – внезапно включается яркий свет, и я стою ослепленная перед незнакомым статным мужчиной. Ректор уже не молод, его волосы тронула седина, но внутренний стержень чувствуется. – Вызываем родителей или стражников?
