– Ириш…
– Никаких «Ириш», Демид! Ты как затеял бизнес, так совсем себя потерял! Ты будто ценность окружающих измеряешь тем, что они могут тебе дать! – не выдержала Ирина. Этот разговор давно зрел в ней, но она старалась не поднимать эту тему, находя оправдания отдалившемуся мужу. Однако такой поступок от человека, в которого она безотчетно влюбилась, в первую очередь, из-за его доброты, сорвал последние преграды. – А с Шарлотки нечего взять, верно?
– Мама, ты будешь готовить шарлотку? В чужом доме? – прервал начавшуюся было ссору голос пятилетней дочери.
– Нет, детка, мы говорим о собачке.
– О какой?
Ирина повернулась к мужу, многозначительно поднимая брови, тем самым предлагая самому все рассказать. Вздохнув, тот отвернулся.
В пристыженном мужчине Ирина не узнавала некогда влиятельного и пышущего азартом мужа. Это ее немного смягчило.
– Кто-то же присматривал за Шарлоткой до твоего приезда? – спросила она.
– Да, соседский мальчишка.
– Почему ему не предложил ее забрать?
– У них уже есть чихуеныш. Я даже предлагал им деньги… Они все равно отказались.
– И ты решил её просто выкинуть, – не унималась Ирина.
Пробежавшись взглядом по комнате, отметив кресло, в которой лежала корзинка со спицами и нитками, а рядом с ним собачий лежак с мячиком, Демид понял, что натворил.
Считай, что предал. Не только доверие собаки, но и память бабушки.
Столько лет она звала его приехать в гости, но ему всегда было не до этого. Этим летом бабушка тоже его звала, говорила, во дворе правнукам бассейн поставят, хорошо будет им плавать, и Шарлотка с ними поиграет. Или на речку даже могут сходить.
Демид отказался. Слишком сильно пришлось бы перекроить график. И у детей кружки, занятия… Все отменить? У него абсолютно не было на это желания, да и времени тоже.
Успеет еще, чего уж, ей всего семьдесят девять!
Было.
Зато когда бабушка умерла, дела решились сами собой. Сразу как-то освободилось время.
Только никто уже здесь его не ждал.
Он был настолько погружен в горе, настолько злился на самого себя, что не заметил, как к нему тянулось родное животное. Которому бабушки не хватало, пожалуй, еще больше, чем ему самому!
Более того, он не удосужился как следует позаботиться о старой псине, попросту избавившись от нее.
«Прости меня, бабушка. Какой же я дурак», – в сердцах подумал Демид и обратился к семье:
– Обувайтесь. Едем.
– Куда? Пап, куда? – засуетились дети.
– Исправлять ошибку. Надеюсь, еще не слишком поздно.
Выехав за город, Демид спросил у детей:
