Было воскресенье, и вся семья Домостоевых-Дементьевых еще лежала по кроватям, когда раздался звонок в дверь.
– Кого там неладная принесла? – чертыхнулась Татьяна Сергеевна, нехотя поднимаясь и набрасывая халат.
– Опять дверью ошиблись, – проворчал Тимофей, переворачиваясь на другой бок.
За дверью стоял блюститель местного порядка или по-нашему участковый.
– Случилось чего? – зевнула Татьяна.
– Случилось, – кивнул Павел Александрович, втискивая свою массивную фигуру в дверь. – Соседку вашу обокрали.
– Соседку? – Татьяна Сергеевна силилась сообразить, кого могли обокрасть. В их подъезде, вроде, зажиточных не водилось. Так, с середины на половину.
– Анну Никифоровну Силантьеву, знаете такую?
– Анну Никифоровну? – ошалело повторила Татьяна Сергеевна, – да что у нее красть? Пенсию, разве что? – рассмеялась она, придя в себя.
– Да нет, – серьезно ответил участковый. – Анна Никифоровна утверждает, что пропал миллион рублей.
– Это шутка какая-то, – Татьяна Сергеевна никак не могла поверить в реальность происходящего. – Миллион рублей? Откуда такие деньжищи? – женщина вспомнила вчерашний килограмм яблок за восемьдесят рублей.
– Это нам и предстоит выяснить, – ответил Павел Александрович. – Вы ничего подозрительного не видели? Может, что-то слышали?
– Нет, все как обычно, была вчера у Анны Никифоровны, принесла килограмм яблок, – «за восемьдесят рублей», – злобно добавила про себя Татьяна Сергеевна.
– Ладно, опрошу других и к вам обязательно загляну, – пообещал Павел Александрович, удаляясь.
– Что случилось? – спросил Тимофей у вернувшейся жены.
– Анька, старая кошелка, миллион потеряла, – прошипела Татьяна Сергеевна.
– Миллион? Вот это да, – присвистнул Тимофей, сон как рукой сняло, – а я тебе говорил, не доверяй старой грымзе, а ты… слушать меня не хотела.
– Я же от семьи отщипывала и все ей, все ей, – повторяла Татьяна Сергеевна, не слышавшая ни слова мужа. – Юлька, – она замолотила кулаками в дверь спальни. – Юлька, вставай.
– Что случилось, мама? – Юля выглянула в коридор, послышалось хныканье Матвея.
– У Аньки миллион украли. Ну, старая с…а, ну, я ей, – Татьяна Сергеевна стала судорожно собираться.
– Мама, куда ты? – остановила ее дочь. – Ну, что ты ей скажешь?
– Что я ей скажу? Что я ей скажу? Скажу ей, что она моей добротой пользовалась, всегда все брала, ни от чего не отказывалась. Да лучше бы я Матвею яблок принесла, а не старой мымре, чтоб она ими подавилась, – Татьяна Сергеевна зарыдала, уронив голову на руки. – Последний кусок от семьи отрывала, неблагодарная. Чтоб она… – от злости она не могла подобрать слов, хотелось сжать старую куриную шейку руками и давить, давить, пока не захрипит. Из головы не шли яблоки за восемьдесят рублей.
