Алена пожала плечами: смысл? Ей было не хуже него известно, что не забудь она телефон в машине, Олег и не вспомнил бы. Что ей известно не было, так это про его затаенный страх оказаться брошенным и тем, что значила в его жизни мать.
– Можно, тогда, интимный вопрос? Что у вас с Шурой?..
Она удивленно вскинула брови.
– Ты хоть не начинай! – скривившись, попросила Алена. – Если хочешь, чтоб я ушла, я такси вызову. Только не выноси мне мозг. Это платная услуга!
– Он тебе нравится?
– Кто?
– Шура.
– Я могу сказать «нет», но ты тогда спросишь, почему я обнимаюсь с ним у тебя на глазах. И мне придется сказать тебе, что мне нравишься ты. Но я не хочу, чтобы ты заподозрил, будто бы я только о тебе и думаю. Или, что пытаюсь заставить тебя ревновать.
– К Шуре? – Олег рассмеялся, да так, что чуть бутербродом не подавился. – Попытайся еще разок. С парнем!
Алена даже не улыбнулась.
Вчерашнее утро запомнилось ей не только деньгами, но и скандалом. Стэну, видно, какой-то сон приснился. Позабыв про Олега, он принялся выпытывать у нее про своего брата. Алена сказала, что он с ума сошел. Что она лучше под пьяного бомжа ляжет, чем под этого слизняка. Но Стэн лишь зловеще смеялся, не веря ни единому ее слову. Смеялся, на все лады повторяя «слизняк» и намекал на Шурино темное прошлое, умение обращаться с ножом и армейские боевые заслуги.
Алена засомневалась. До этой беседы она считала, что Шура ничего, тяжелее стакана, в руках не держал. А ты смотри-ка! Но так и не сумела представить Шуру на поле боя.
– Стэн вчера говорил, что его малой – чисто отморозок. Мол, мне не надо ловиться на его смазливую морду, у него руки в крови по локоть. Какую-то херню нес про войны, пытки и расчлененку, но так неразборчиво, что я ни черта не поняла.
Олег чуть напрягся, услышав собственную кличку, но представляться не стал. Ему лишь стало понятнее, почему Стэн решил поговорить напрямую. Репутация, которую он так тщательно создавал, работала.
– Я скорее поверю, будто это ты отморозок. Ты хоть бы на расстоянии производишь впечатление взрослого, серьезного мужика… Ну, в общепринятом понимании взрослого. Лет двадцати восьми…
Олег рассмеялся и допил кофе.
– Почему наши сраных три или четыре года для тебя целая трагедия, а твои двадцать со Станиславским – нет?
Алена нежно и взъерошила его густые светлые волосы и спросила:
– Это обязательно, портить день, говоря о Стэне?
– Ты спишь с ним.
– Он мне платит, – напомнила она, не сводя с Олега прищуренных глаз. – И очень сильно, при этом, мне нравится. Это большая удача, знаешь? Когда мужик и нравится, и деньги дает.
