А у Олега, были. Надо было видеть его лицо, когда он приехал, чтоб телефон отдать. Решил, что она дешевка, которая так примитивно хочет опять с ним встретиться… Он малолетка, конечно же и его соплячки, возможно, так себя и ведут…
Алена ненадолго пересеклась с ним взглядом. Олег вдруг стал того же оттенка, что был в машине. Но это было не солнце. Это он покраснел. Или побагровел? Она вздохнула и уставилась на носки своих ботильонов. Еще немного и ей придется ходить по городу, как мусульманской женщине: уткнувшись глазками в пол. Чтоб не встречаться взглядом с любовниками, которые боятся, что она еще чего-то от них захочет.
Почему нельзя просто трахнуться, попрощаться и позабыть, как поступают греки? Почему нельзя при встрече сказать «Привет?». К чему эта вечная вина во взглядах мужчин? Неужто, она так жалко себя ведет? Неужто, недостаточно быстро от них уходит?! Что самое грустное: жалеют ее лишь те, от кого ей совсем ничего не нужно. Ни отношений, ни жалости. Только чуть-чуть любви. Можно даже украдкой, на расстоянии, если нельзя иначе…
Только не жалость, смешанная с презрением.
Ведь так же все классно было! Почему нельзя завязать их память, вместе со спермой в презерватив? Возитель Пидоренко, к примеру, ее совсем не жалел. Как и трехглавый Змей Шура.
Заметив ее с Элиной и футболистами, Станиславский тут же бросился к ним.
– Девочка моя, здравствуй! – вмешался он и обнял ее, поверх бессильно упавших рук.
Расцеловал. На глазах ребят, Богдановой, Стэна и сразу двух Канов, которые никак не могли пройти, из-за «пробки» у лестницы. Алена позволила. И даже улыбнулась, пока Шура пялился на нее самым ласковым из всех своих взглядов. Хоть кто-то при виде нее, не отводит глаз, как от прокаженной.
– Девочка моя, – вздохнул он.
– Мой Бегемотик, – благодарно выдохнула Алена.
И даже сама себе удивилась: насколько хорошо вышло. В душе она его по-прежнему презирала. Как человека. Но ей был нужен сейчас мужчина, который делает вид, что любит ее. И она нагло, влюбленно и так же ласково, улыбалась ему в лицо.
Олег что-то тихо сказал своему отчиму. Тот улыбнулся, покачав головой. Повезло же Ангеле: любовь и деньги – хорошая комбинация. А вот Алене – нет. Ей бы Шурино желание выставляться, да состояние Стэна, да все запихать в Олега… и было бы счастье. Не в трех лицах, а в одном.
– Дима как раз говорил мне, что в сексе специалист, а я, чтобы он меня научил всему, – сказала она вроде Шуре, но так, чтобы все, кроме Стэна слышали. Он был слишком далеко. – Какая ваша любимая поза?
