– Так как мы, тебя никто на свете любить не будет, – ворковала Сонечка, притворившись, словно не она советовала ему завести подругу.
– Современная молодежь ни на что не годится! – поддакивала Ангела, притворяясь, что не ревнует к двадцатилеткам из-за их возраста.
И Олег притворялся, что верит им. Дима и Макс объяснили ему расклад: девчонки никогда не потерпят рядом другую бабу. Что бы они ему ни советовали, они никогда и никого не примут.
После завтрака он прилег отдохнуть, а когда проснулся, все уже собирались ехать на «Заимку».
Поездка на мероприятие на «Заимке» стала крушением всех надежд.
Сперва Алена еще надеялась, что в новом статусе журналистки, сумеет под шумок приглянуться каким-нибудь богатым парням, но все это не сложилось. В Хабаровске была куча кучная красивых молодых девок, а ей, как ни крути, скоро двадцать восемь. И никому обычная журналистка не нужна.
Наблюдая за красивой, разодетой толпой, Алена изнывала от стыда и отчаяния. Как так случилось, что она – такая красивая, сидит тут одна? В поношенных джинсах и старой мужской рубашке. В облаке комаров?
Атласные топ и юбка, на которые она делала ставку, немой насмешкой лежали на дне ее рюкзака. Комары гудели, как вертолеты. Желудок сводило от голода. А вокруг нее веселились, ели и пили люди.
Будь у нее деньги вызвать такси, Алена вызвала бы. Но денег было в обрез. Горькую чашу пришлось испить до самого дна. Сначала, мимо нее, щебеча прошли Попова-Гаева и Злобина-Ровинская-Кан. От обеих за километр несло дорогущим средством от комаров, которым успела воспользоваться и Бонечка. Она уже успела наведаться к бывшей подруге и этим самым средством облиться. То, как все это произошло, Бонечка рассказала Алене.
Алена лишь покраснела еще сильней. Ей было стыдно, хотя они даже в молодости не особо дружили. Алена была в «упряжке» с Тамарой Шафранской, которую Бонечка терпеть не могла. Бонечка тогда жила со Злобиной и терпела ее.
Но вот Тамара уехала и живет в Москве, Злобина вышла замуж за олигарха, а Бонечка никак не могла осознать ту пропасть, что пролегла между ней и теми, с кем она начинала. Алена видела. Видела настолько отчетливо, что ее начало мутить от одного запаха, идущего от ее подруги.
Облака насекомых, казалось, разделяли презрение. Они отшатнулись от Бонечки и сосредоточились на Алене.
– …поедемте уже домой, – сказала вдалеке белобрысая Ангелина, видимо, отвечая на какой-то вопрос. – Я спать хочу, умираю.
