Разреши отвечать, отвечать не в размер, не в ритм,
Даже если кругом враги.
Говори со мной, если я молчу, если я – молчу,
Если я – побитая, опозоренная, больна,
Если чья-то печаль мне случилась не по плечу,
Если видишь во мне лишь плевелы вместо льна.
Не молчи, не оставь меня, не оставь меня, но восставь:
Убивающих много, но – Истина велика.
Пусть огонь пожирает бездумно крутящих стафф,
Говори со мной, как Мамврийский дуб говорит векам.
Я его не смогла, я ее не смогла спасти,
Я была одинока, но, видимо, не одна.
Отпусти, отпусти мои мысли стадами теней пастись
Где-то там, далеко, где граница войны видна.
И тогда мне станет больше не страшно и…
И в руках останется только важное,
Comme Tu me dis,
Конечно же,
Только детская нежность,
Только детская нежность,
Способная победить.
***
– Как видишь?
Я и не отвечу.
Как будто погасили свечку.
Ложится дым, внутри тепло.
Пока я вижу сквозь стекло.
Так я пишу, ломая стержень,
А Ты меня за плечи держишь,
Одевший клёны жёлтым, красным,
Пока мне видимый неясно.
Ведешь служить, сбивая ноги,
Примером и соблазном многим.
Зима идет цветеньем вишен
И я почти что вижу, вижу!
СЕДМИЦА
1.
От тоски одевается более в голубой, чем в ночь.
Белый ветер покачивает белье.
Холод Города и желала бы превозмочь,
Да настигнет и всю зальет.
Я смотрю в ледяное небо, но небо пока далече,
Я сама одеваюсь в синее от тоски,
Выхожу на балкон, развешиваю носки -
И безумный холод хватает меня за плечи.
Я хотела испечь сорок "жаворонков" в плите,
Чтобы их упросить устоять в ледяной воде,
И плита взорвалась.
Но постой.
Хотя -
Севастийские птицы сами ко мне летят.
Я смотрю в ледяное небо, но небо пока далече.
Я сама одеваюсь в синее от тоски,
Выхожу на балкон, развешиваю носки,
И безумный холод хватает меня за плечи
2.
Слышишь смех, слышишь звон? То безумные люди ликуют,
Извлекают из недр непроснувшийся радостный клич.
Разве знают они, что судьбу им готовят такую?
Я прошу о судьбе: не унизь их, но всех – возвеличь.
С малолетства знакомая жизнь отправляется скоро,
Для нее пароходы на пристани белые – в ряд.
Мне приснилось, три молнии разом ударили в Город
И разрушили там что-то важное, говорят.
Так танцуй, так танцуй! Как у Глинки его арагонцы.
Руку вверх – и вот так, хорошо. Хорошо. И другой…
А она отплывает – бессмертнодалекое солнце,
Отплывает и машет рукой.
3.
Ночь пакует Город и охраняет.
Что еще осталось ей, одинокой?
Баю-бай, победителей судят, милый.
Мертвых – нет. Подожди и ещё немного,
Как сожгут их, а пепел уложат в землю.
