Но он не мог.
Урчал мотор. Мимо проносились автомобили. Навстречу по пешеходной дорожке брел старый рыбак с удочкой на плече.
– Конечная? – повторили за спиной.
Щелкнула зажигалка. Он нервно затянулся, выпустил дым изо рта и резко ответил:
– Нет! «Полины Осипенко».
Маршрутка плавно тронулась и, быстро перестроившись, влилась в общий поток.
Они миновали мост, выехали на дамбу. Отсюда он хорошо видел весь правый берег. Воронеж словно наползал на водохранилище покосившимися старыми домиками и высокими многоэтажными особняками, усеявшими крутые обрывистые склоны. Купола церквей золотились на солнце, ярко горели кресты над темными кронами деревьев. Серебряно светился шар обсерватории на крыше дворца детско-юношеского творчества.
Проплывали щиты с обнаженными красавицами, но отсюда нельзя было разглядеть, что они рекламируют. Впрочем, содержание плакатов он знал наизусть:
«ВИКЛАН» – ЭНЕРГЕТИКА БУДУЩЕГО УЖЕ СЕГОДНЯ!
ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ УСТАНОВКА «ВИКЛАН» – ГРАВИТАЦИЯ УСПЕХА!
«ВИКЛАН»! ЭФФЕКТИВНЕЙ АТОМА! ЭКОЛОГИЧНЕЙ ВЕТРА! БЕЗОПАСНЕЙ ЭЛЕКТРИЧЕСТВА! ДЕШЕВЛЕ ВОДЫ!
Мелькнул странный ободранный щит, которого он раньше здесь не видел. На сохранившейся части виднелось:
«…ИС ГРЯДЕТ!»
– Да ну вас! – сказал он вслух. – Раньше надо было. Теперь чего уж…
Ему вдруг стало невыносимо тоскливо. Яркий солнечный день показался фальшивым – будто темная медь тускло блеснула под ободранной позолотой. Тогда он сказал, словно про себя:
– Погода меняется! Дождь, затяжной…
И тотчас на стекла упали первые капли. Неизвестно откуда появилась серая пелена, затянула небо. Загудел ветер, погнал по тротуарам легкий мусор.
Хлынул дождь.
За спиной зажужжали дворники стеклоочистителя, по крыше «Газели» забарабанили тяжелые капли. Все сразу изменилось. Город сделался серым и неуютным. Прохожие, спрятавшись под пестрыми разноцветными зонтиками, неловко перепрыгивали через лужи. В салоне стало прохладнее.
– Так, пожалуй, лучше, – пробормотал он. – Хотя бы так. Хотя бы…
Они вывернули на Ленинский проспект, забрызгав водой неловко подвернувшегося пешехода, и помчались по прямой. Машин вокруг заметно поубавилось. Стало меньше и людей.
Он скользнул равнодушным взглядом по мертвой бронетехнике, застывшей у военно-исторического музея, по высоким многоэтажкам, по синим куполам Воронежской семинарии, по мокрым павильонам мини-рынка. Утраченная было связь с реальностью возвращалась. Все эти виды больше его не трогали.
Маршрутка замедлила ход и плавно затормозила у остановки. Микроавтобус замер. Лишь тихо ворчал двигатель.
