С этой разобралась, пришла пора второй… Мои любимые сережки, подарок деда на пятнадцатилетие!
Я нарядилась в простое голубое платье с мягким кружевом по квадратному декольте, заплела волосы в обычную косу и выплыла из своей комнаты.
И как по заказу тут же столкнулась в коридоре с Ричардом.
- Диана! – обрадовался oн и бросился было обниматься, но…
- Я занята, - я уперлась ладонью в его грудь. - Потом поговорим.
Его растерянное лицо меня даже позабавило.
То ли ещё будет, милый. Сам напросился.
Мартина нашлась в своей каптерке на первом этаже. Увидев меня, она заметно побледнела, а затем проблеяла:
- Л-л-леди…
Я молча протянула руку ладонью вверх.
- Я не понимаю… - продолжала блеять эта корова.
- Украшения вернула, - сухо процедила я. - И то быстро.
- Но я…
- Вот только не нужно пустых оправданий. Я не была мертва на самом деле, - кровожадно улыбнулась я. - Γоворишь, серебро меня не возьмет? Говоришь, терпела из последних сил? И как, сильно терпеть пришлось, когда посреди зимы южные фрукты ела?
Теперь Мартина белизной лица могла посоперничать только с воротниками парадных мантий.
- Мне долго ждать? - прикрикнула я, поняв, что комендантша впала в ступор.
- Простите! Но я…
- Успела продать? – понимающе кивнула я. – В таком случае, у тебя есть неделя, чтобы их вернуть. И сегодня же ты уволишься. Иначе я лично расскажу ректору о краже и, поверь, он мне поверит. Вылетишь с волчьим билетом.
- Леди, помилуйте! – Мартина быстро и легко, несмотря на весь свой вес, вылетела из своего закутка и, бухнувшись на колени, попыталась обхватить мои ноги.
- Нужно было думать раньше, - я брезгливо отошла на насколько шагов, а затем и вовсе развернулась и направилась прочь, не слушая, что там завывает уже бывшая комендантша.
Я не была святошей, как Осенняя, прощать никого не собиралась. И в высшую милость богини не верила. Вообще могла бы уничтожить обеих так, что кончили бы свою жизнь в придорожной канаве.
Когда я пoдошла к своей комнате, там меня уже ждали. Я оглядела стайку… «подруг» и понимающе усмехнулась. Уже донесли, что я появилась. Как жаль, что сейчас не получится отослать их прочь. Так что я натянула легкую улыбку и впустила девчонок.
И уже через десять минут пожалела об этом.
Оказывается, признавать лицемерие общества и осознавать это на собственном примере, две большие разницы. Меня тошнило от их приторного щебетания и подобострастного заискивания. Мне хотелось заорать в лицо той же Шарлотте, спросить, не противно ли ей так стелиться передо мной?
