Маркус стоял среди толпы, глядя прямо на нее. Была ли грусть в красивых впадинах его лица, в тенях под глазами? Она ожидала гнева.
Слишком поздно Кора поняла, что смотрела на него. Маркус видел ее нерешительность, и этого было достаточно. Вот дерьмо. Он зарабатывал на жизнь среди криминала преступного мира, де можно было воспользоваться малейшей слабостью. Поэтому, конечно, он читал ее. И, как зов сирены, это тронуло его.
Держась обеими руками за перила, Кора смотрела, как он рыщет среди сверкающих масс. Он не сводил с нее глаз, и она читала в них обещание. Он был охотником; она была добычей. А Маркус Убели всегда получал то, что хотел.
Колени под ее красивым платьем дрожали. От чего — страх, желание, предвкушение? — она не знала. Все, что она знала, это то, что она была рада, что у нее есть перила, чтобы держаться.
Беги. Убирайся отсюда.
Но она осталась на месте. Потому что, возможно, втайне она хотела, чтобы он получил то, что хотел.
Палочка-выручалочка спасла ее. Вошла фигуристая молодая женщина, ее золотистая кожа сияла на фоне ее наряда чисто-белого цвета. Анна. Люди вокруг нее образовали восхищенный кружок, и Анна улыбнулась, купаясь в лучах их внимания. Но позади нее официант поднял полный поднос с напитками и пошатнулся под их тяжестью. Кора ахнула, увидев, что произойдет.
Официант споткнулся, и стаканы рухнули вниз, выпустив сияющую дугу жидкости, забрызгавшей все тело Анны, одетое в белое. Анна ненадолго остановилась, глядя вниз, когда желтое пятно растеклось по всему ее белому платью.
Но Кора должна была знать, что Анна может справиться с любой ситуацией.
Далее, в бальном зале, диджей сделал перерыв, и музыка была тихой, поэтому люди оборачивались, чтобы посмотреть на это новое развлечение. Никто другой не смог бы справиться с этим, но Анна была артисткой, и теперь у нее была аудитория. Она запрокинула голову и рассмеялась.
Отработанным движением она позволила болеро соскользнуть с плеч и бросила одежду на поднос удивленного официанта. Каждое движение было частью танца, и было трудно отвести взгляд. Следующей была ее майка, сложная кофточка, застегнутая спереди маленькими крючками. От быстрых движений пальцев Анны ее топик начал трескаться посередине, а зрители затаили дыхание.
Она качнула бедрами, шагнув вперед. Люди вокруг нее расступились, когда она подошла к шведскому столу. Ее руки были заняты топом, но она все же смогла легко подняться на стол.
Теперь большая часть комнаты смотрела. Анна оставалась в основном на месте, двигая бедрами под тихую песню.
