Моя история, по сравнению с Никитиной выглядела серовато. Когда я рассказала, что буду учительницей начальных классов, он откровенно удивился и спросил почему я выбрала эту профессию.
Вспоминая, как я коряво объясняла Никите, что мне нравится общаться с детьми, потому что они искренние и открытые, то даже сейчас почувствовала себя глупо, так же, как тогда. Он слушал меня внимательно и серьёзно.
Я резко соскочила с подоконника, когда поняла, что улыбаюсь, вспоминая Никитино выражение лица, и пошла собирать вещи.
Утром я осмотрела квартиру, прикидывая сколько вещей нужно будет перевозить, потому что жильё теперь придётся сменить.
В двенадцать часов дня, я уже выходила из автобуса, в своём провинциальном городке.
Сразу же позвонила маме и сообщила, что я уже приехала. Она сказала, что ключ у соседки и пообещала прийти на обед.
Я забрала у тёти Люды ключи и зашла в квартиру, кажется меня не было здесь целую вечность, а на деле всего три года.
Мама сама ко мне в город ездила и никогда не спрашивала, почему я не хочу к ней приезжать.
Заглянув в свою комнату, я сразу увидела, что ничего не изменилось с моих времён, ну разве что идеальная чистота и порядок, которых у меня не было.
В большой комнате тоже осталось всё по-прежнему, на кухне появился новый холодильник, мама вроде говорила, что старый сломался.
Через полчаса она пришла с полным пакетом.
– Ты, наверное, голодная? – сразу же спросила мама.
– Наверное, это ты голодная, раз спрашиваешь, – с улыбкой ответила я и пошла за ней на кухню.
– Я же здесь редко появляюсь, всё время в бабушкином доме, там ведь огород, – говорила мама, выкладывая продукты на стол. – Я у Надежды Егоровны отпросилась на обед пораньше, чтобы в магазин успеть забежать, – я смотрела на неё и не узнавала, мама очень изменилась.
Раньше она всегда сдерживалась, я никогда суеты не замечала. А сейчас мама мне, как будто рада.
Я поставила воду на пельмени.
– Сейчас перекусим, а вечером можно чего-нибудь посерьёзней приготовить, – глядя на меня с улыбкой сказала она. – Вон какая худющая и синяки под глазами, – мама села на табуретку и задумчиво посмотрела на меня.
– У тебя правда всё хорошо? – опять спросила она.
– Я пока не хочу разговаривать, мам, – я посмотрела на неё умоляющими глазами.
– Как только захочешь, сразу говори, нельзя всё в себе носить, а то ты-то это любишь, – мне точно не показалось, мама очень изменилась и я не понимала, что это значит.
