– Если это действительно так, если вы любите друг друга – то я рада за вас, – кисло протянула я, заметив, что Летисия ждет от меня какой-то реакции на свое признание. – Но ты не ответила мне, как собираешься выпутываться из этой ситуации. Разводов в этом мире нет. Джестер чужого ребенка не примет. Словом, куда ни кинь – всюду клин.
– Потому мне и нужна твоя помощь. – Летисия всплеснула руками. – Если ты согласишься следовать нашему плану, то все закончится наилучшим образом для всех. Ты останешься с Джестером, а я обрету свободу с любимым человеком.
– Да я не против такого расклада, – недоверчиво буркнула я. – Давай. Выкладывай свой план.
Летисия опять посмотрела на Лию, и та сделала шаг вперед, подойдя ближе.
– Лариса, Этан Гург знает, что Тереза Теоль на самом деле не погибла, а была забрана Джестером в его дом, – спокойно сообщила мне ходящая между мирами. – А так же в курсе, что ты – самозванка из другого мира, занявшая ее тело. Кроме того, он в курсе и твоего темного дара. Ну, то есть, не твоего, а Терезы, но в данном случае это не имеет значения.
Я воззрилась на Лию со священным трепетом и ужасом, отказываясь поверить услышанному.
О небо! Но это же значит, что…
– Мне конец, – сдавленно пробормотала я. – Лия, за что же ты меня так невзлюбила-то? Учти, на костре я буду очень долго и громко кричать проклятья в твой адрес.
– Не будешь. – Лия покачала головой и язвительно добавила. – Вообще-то, темным ведьмам перед казнью принято вырывать язык. Именно для того, чтобы обезопасить людей от этого.
Я вскинулась было ответить ей что-нибудь резкое, но так и замерла с приоткрытым ртом.
Одна мысль о том, что я, считай, уже обречена, напугала меня до дрожи в коленях. Говоря откровенно, я никогда не считала себя трусихой или паникершей. Но и героической личностью назвать себя не могла. Я была… обычной. Из тех, кто не пройдет мимо драки, но и вмешиваться не станет, а предпочтет позвонить в полицию. Да и боли я жуть как боюсь. Поэтому я точно знаю, что на казни буду вести себя отвратительно: биться в истерике, упрашивая отпустить меня, рыдать взахлеб, молить о пощаде… И думать нечего о том, что в жарких всполохах пламени я вдруг начну обличать власти и звать народ к сопротивлению и слому вековых традиций. В общем, второй Жанны д'Арк из меня точно не получится.
А самое главное – за что мне такая участь-то? Почему я должна отвечать за чужие преступления, которые, к слову, и преступлениями-то не назовешь? Значит, настоящую Терезу Лия спасла, но чем я-то ей настолько не угодила?
