Блондинка хочет замуж-2, или Весна в Хьюстоне | страница 27

Отдохнув несколько дней после приезда из Далласа, Глория неожиданно попросила меня еще об одной поездке – в городок Порт Лавака, расположенный у моря, если направляться на юг, крошечный и ничем особо не примечательный. Я не могла отказать подруге, всего-то три часа езды по сельским дорогам – удовольствие, не работа! Там мы прошлись по маленькому пирсу, проехали вдоль и поперек все четыре улицы, заглянули в каждую почти кафешку – все это выглядело очень загадочно, а Глория мрачнела на глазах. Наконец, она мне поведала романтическую историю своей любви, прояснив, зачем мы здесь: «Я думала, может, встречу его случайно на улице или в баре, когда мы расстались двадцать пять лет назад, он жил здесь, в Порт Лавака. Но, как видишь, не встретила».

По дороге обратно Глория то смеялась, то плакала – очень уж расчувствовалась, предаваясь воспоминаниям. Вот ее история. В Гондурасе она была любимой дочкой в весьма зажиточной семье, ни в чем не знала отказа, закончила колледж, получив специальность секретаря-референта и освоив основы английского языка. Родители же подобрали ей жениха, поэтому долго работать не получилось, по местным традициям, женщина должна ухаживать за мужем и детьми и все свое время посвящать этому занятию. Детей они родили пятеро, но кому и зачем пришла идея перебираться всей семьей в США, Глория умолчала. Почему-то именно ее оправили первопроходцем. Приехав в Хьюстон, первым делом Глория влюбилась в рок-музыканта, гринго (белого американца родом из северных штатов), и воспоминания об этом чувстве греют ее исстрадавшуюся душу до сих пор. Этот парень взял ее с собой на гастроли, везде они ездили на мотоцикле, она обнимала его за талию, а волосы развевались по ветру… Я поняла, откуда у Глории такая тяга к музыкальной культуре тех лет, а также поистине энциклопедические знания по этой теме. Затем они поженились (!), потому как Глория соврала, что свободна от брачных уз, никаких отметок в паспорте у нее не было, и уж тем более она умолчала об оставшихся в Гондурасе детях. Все собиралась и собиралась рассказать своему новоиспеченному мужу, но не было случая, к тому же она боялась и не хотела разрушить свою сказочную идиллию. Но разрушилась она совсем с другой стороны.

Обеспокоенные молчанием жены и мамы, родственники в Гондурасе подняли тревогу. Мобильные телефоны тогда еще не были в таком широком ходу, найти и достать Глорию было сложно. Тем не менее она вышла на связь сама, позвонив старшей дочери. Урания была подростком, но позицию заняла решительную. «У меня есть папа, и других отцов мне не надо, – декларировала она, – и если ты так уж влюблена, оставайся со своим музыкантом, а я тебя больше знать не хочу, и всем остальным скажу то же самое. Забудь, что у тебя есть дети!» Оповестив всю родню о том, что Глория нашлась, Урания организовала сильное давление и с их стороны, в ход шло все – уговоры, ссылка на семейные традиции и чувство долга. Глория сдалась. Мучительно объясняя свою ситуацию любимому, она не смогла подобрать правильных слов, а может, он бы и не понял даже самых правильных, так был обижен. Контактов своих не оставил, развод оформил самостоятельно, Глория вернулась в Гондурас пристыженная. Семейные ценности восторжествовали, вся семья постепенно перебралась в Техас, но первый муж Глории не прижился на американской земле – сначала лучшим другом его стал стакан виски, затем он заболел диабетом и располнел так, что не мог встать с кровати, на ногах развивались трофические язвы… Глория самоотверженно ухаживала за супругом, он болел долго и тяжело, вся семья снабжала его лекарствами и алкоголем, от которого он уже не мог отказаться, не смотря на болезнь. Глория овдовела за семь лет до моего приезда. Урания дает ей деньги по первому требованию и, несомненно, до сих пор чувствует свою вину в том резком прекращении маминой «лебединой песни».