Под ковриком нашел пищалку, такую вкладывают в игрушки или товары с приколами. Какой звук вставят, тот и будет. Мне вот сирену подкинули. На этаж выше живет парочка хулиганистых школьников, может, они?
По пути до лифта еще думаю, что пищалки хватило бы школьникам. Зачем же лить масло на пол? И это странное ощущение осталось на затылке, будто волосы влажные. Дотрагиваюсь — рука чистая, после сирены все мысли вразброс. Хочется, кого-то прибить. Но за руку не поймал. Вещи вроде чистые. Волосы высохнут.
Ладно, потом разберусь.
— Глеб Романович, я вас пропущу ехать первым, — меня догоняет Полина у лифта.
Внимательно всматриваюсь в запыхавшееся лицо соседки. Близко не подходит, косится на меня. Горская всегда под подозрением.
— Ты только вышла?
— Ну как только… пока дверь закрыла, пока добежала до лифта, — съезжает на дурочку.
Но прямо спрашивать пока не хочу, лучше мне сначала разобраться.
— Ничего подозрительного не заметила?
— Кроме вас? — Полина удивленно моргает, осматривая меня с головы до ног.
— Значит, я для тебя подозрительный?
Вот это бесит не меньше, чем сирена под ногами.
— Глеб Романович, вы на первом месте. А еще пол в чем-то, то я все вымою после учебы. Вы не беспокойтесь.
Ишь, какая хозяюшка. Тут и без нее каждый день проводят уборку. Но все равно молодец, так мне подумалось.
Лифт останавливается на нашем этаже.
Думаю, что худшее за сегодня я пережил. Куда ж еще больше? Значит, пущу со мной проехаться Горскую. Так уж и быть. Сделаю доброе дело.
— Полина, предлагаю нарушить наши принципы. Вместе доедем до низа.
— Вот спасибо, так спасибо! — она тут же прыгает следом в лифт. — Вы же меня вчера домой подвезли, так что я вас теперь меньше боюсь.
— Но ко мне приходила мысль, завести тебя куда-то в горы подальше, — может грубо, но честно.
— Не завезли же, Глеб Романович.
Полина смущенно улыбается, и мне неловко становится. Есть в ней что-то милое, в ее румянце и невинном взгляде из-под пушистых ресниц.
Так, ну все. Понесло меня не в ту степь.
Отворачиваюсь от нее. Спиной становлюсь, будто слежу за движением датчика по этажам.
— Ой, божечки!
Сзади раздается вскрик.
Оборачиваюсь. Полина теперь смотрит испуганно. Ладони ко рту прижимает.
— Что опять с тобой? Утюг не выключила? Назад поедешь сама, — злюсь на растяпу, с ней даже нельзя нормально добраться до выхода.
— Нет-нет, лучше бы утюг, — она тянет, вжимая голову в плечи.
Дверцы открываются на первом этаже, дальше иду, не задавая вопросов.
