Мартин встретил меня в аэропорту. Но останавливаться в его квартире я не стала. Заехала в ближайший отель, так как в этот раз мне было абсолютно наплевать, где и в каких условиях я проведу те немногие часы, когда буду приходить в свой номер лишь за тем, чтобы сменить одежду.
Час ночи, а я сижу в центре старого польского города и смотрю на залив.
Разве это я? Всего пару дней назад я даже не представляла себе, как смогу провести ночь вот так. Просто сидя на скамье. Рядом с братом.
Мы молчим. Мартин, мой дорогой брат, всегда понимал меня, как никто. Только с ним я могу быть собой. На сто процентов. С Мишей – на шестьдесят, ведь она не должна знать меня такой, какая я есть. С родителями – может, на семьдесят пять. С Маришкой и Мсциславом – на восемьдесят. Нет. Семьдесят девять. Когда я была с Фредриком то позволяла себе быть девяносто процентной собой. Только Мартин знал меня от и до. Только с ним я могла по-настоящему расслабиться, открыть все стороны моего многогранного характера. Отдохнуть от ущемления своей натуры во имя других. Он не спросил меня, почему и зачем я приехала. Просто встретил в аэропорту и довез до отеля. Мы договорились о встрече и расстались.
Встретились. Сидим. Молчим. Он ничего не спрашивает. И это прекрасно. Я не смогла бы сейчас лгать. Ни ему, ни себе. Но я не хочу, чтобы кто-то, даже Мартин, знал о том, что я скрываю. Это слишком унизительно. Мой позор и моя гибель.
Но, может, мне стоит попытаться? Рассказать ему обо всем? Возможно, мне станет легче нести этот груз, если я поделюсь им с Мартином.
– Давно разговаривал с родителями? – наконец, нарушила я наше уютное молчание.
– Пару дней назад. У тебя будет выставка? – Мартин вольготно откинулся на спинку скамьи и посмотрел на меня.
Я не сомневалась в том, что он уже был осведомлен. Впрочем, как и все Мрочеки. Весь клан.
– Да. Через три недели. Я хочу видеть тебя на открытии. – Я обернулась к нему всем корпусом, подобрав одну ногу под себя. Благо, на мне были джинсы и кеды.
Кеды. Тревожный знак. Я не терплю спортивную обувь и обувь без каблука. Но сегодня мне было так тошно оттого, что произошло в Лондоне, что моя душа требовала перемен. И я купила кеды. В ближайшем магазине. За семьдесят злотых. Самые обычные черные кеды с длинными черными шнурками, которые я спрятала внутрь.
Но кеды – не самое страшное. Свершилось нечто более пугающе: сегодня на мне не было ни грамма макияжа. Я наношу макияж даже, когда не выхожу на улицу. Такие дни бывают – когда я усиленно занята своей работой, требующей использование фотошопа. А сегодня я была похожа на подростка. В кедах, джинсах, клетчатой красной рубашке.
