– Предполагаю, несколько месяцев?
– Именно. И чем же ты так занят, что не найдешь даже три минуты, чтобы позвонить мне?
– Работа. Бизнес. Выставки. Ни одной свободной минуты.
– Так я и поверила! – Из моего горла вырвался раздраженный тон.
– Ты, как всегда, прелестна, – рассмеялся на это Брэндон.
– Слушай, я звоню тебе не потому, что сильно скучаю по тебе, милый! У меня к тебе один маленький вопрос! Ответь на него и можешь быть свободен, – равнодушным тоном сказала я.
Он не скучал по мне. Это было очевидно.
Мое сердце наполнилось горечью, и я желала бросить телефон в стену, разбить его, уничтожить, избавиться от голоса Брэндона. Такого равнодушного. Такого бесчувственного.
– Что тебя интересует? – спросил он.
– Не мог бы ты подыскать мне красивую большую квартирку, где-нибудь в хорошем районе Лондона? – Что я несла! Но это было первым, что пришло мне в голову. Видимо, импровизация была не моей сильной стороной.
– Тебе не нужна квартира в Лондоне. Мы договорились, что мы будем жить в моем поместье, – категорическим тоном вдруг сказал Брэндон.
Я обрадовалась: ха! Мне удалось зацепить его за живое!
– Нет уж, милый, никакого договора не было! – довольно улыбнулась я. – Но не кипятись, я говорю о студии.
– Студии для чего?
– У меня есть одна просто блистательная идея: купить старый пленочный фотоаппарат…
«Мистер Грейсон, это Люция!» вдруг раздалось в трубке.
Робкий женский писклявый голосок.
– Что еще за Люция? – тихо спросила я.
Мое тело напряглось. Глаза резко открылись.
«Проходи» – а это голос Брэндона.
– Брэндон! – прошипела я.
С ним была какая-то девка.
Какого черта? Что за бред?
– Поговорим потом. Я занят, – сказал мне Брэндон.
– Занят? Траханием какой-то Люции?! – Меня съедала ревность. Дикая безумная ревность. – Я сижу здесь монашкой, а ты там трахаешь смертных девок?
Мой голос сорвался на крик.
Как он смеет!
– До связи.
И Брэндон отключился.
Я в бешенстве вновь набрала его номер, но в этот раз «абонент был недоступен». Он отключил телефон.
Я ошарашено вскочила с софы, направилась в ванную комнату, уставилась в огромное зеркало на стене и не могла поверить.
Он был не один. Он продолжает иметь смертных девок. Да, смертных, потому что в мире не было ни одной вампирши с именем Люция.
А я? А я, дура, была верна! Верна Брэндону. Никакого секса со смертными! Никаких удовольствий! Сухой паек, черт побери! И этот дурацкий цвет волос… Я уже успела привыкнуть к нему. Я все еще ношу его, чтобы Брэндон любил меня. Но ему этого стало мало?
