– Не печальтесь, – сказал щенок им. – Лобастый, – обратился он к телёнку, – дай своей шерсти на заплаты, да я немного добавлю своей. И станет наш друг красивей, чем прежде.
Так они и сделали. И стал кот с чёрными и рыжими полосами.
Через некоторое время телёнок стал упрашивать второго своего друга поменяться шкурками, ведь густая, мягкая и бархатистая шерсть щенка ему тоже очень нравилась. После долгих уговоров щенок согласился. В пору пришлись обе шкуры и стали они так жить: телёнок в шкуре щенка, а последний носил телячью с чёрной гладкой шерстью.
Старику его питомцы не рассказали, что обменялись шкурами, а он совсем стал плохо видеть, от слёз горючих глаза испортились. И думал, что не только зрение теряет, но на старости лет и ум. Всё у него перепуталось. Бывало, понесёт сено в хлев телёнку, а видит там рыжую шерсть щенка.
– Что ты, Шарик тут делаешь? А, где Лобастый? Пошёл отсюда, иди, сторожи дом!
А «пёсик» тянется к траве и с удовольствием её жуёт. Или увидит во дворе «Шарика», бросит ему косточки, а тот равнодушно отворачивается. Придёт к нему щенок, крутится возле стола, залезет под лавку, а старик думает, что это телёнок и выпроваживает его из избы, да приговаривает:
– На дворе тепло, иди, пощипли травку. С Шариком и Пушком поиграй.
Так прошло около трёх месяцев. Надоела щенку такая жизнь, косточек от старика не допросишься. Он всё норовит их телёнку отдать. Но тот молодец, не ест их, Шарику припрятывает, а сам на траве вон какой вымахал. Вот и пристаёт щенок каждый день к телёнку:
– Лобастый, а Лобастый, давай обратно меняться, хочу опять свою шкуру носить.
Телёнок упирался, упирался, но, в конце концов, сдался. Скинули они шкуры и стали меняться. Натягивает свою прежнюю кожу телёнок, а она мала, хоть щенок подрос, но гораздо меньше телёнка. Порвалась его шкура, разошлась широкими трещинами. Котёнок на выручку пришёл, начесал своей шерсти, в основном белой и отдал телёнку, и тот с тех пор стал пятнистым.
Щенок надел свою шкуру и расстроился, велика, растянул её телёнок. Эластичная кожа сложилась мягкими складками. Котёнок и телёнок утешали своего друга, ведь такой шкуры, которая была бы больше своего хозяина, ни у одной собаки нет.
– Ну, Шарище-Шарпеище, какой ты огромадный, необычный пёс, как тебя много, – повторял телёнок, глядя на щенка в растянутой шкуре.
Он иногда, когда волновался, заикался и поэтому вместо Шарик – Шарище произносил нечто вроде Шарп-Шарпище-Шар-пеище.
