'Око за око и зуб за зуб' - не нами сказано, не нам и отрекаться от этих слов.
После усмирения Донского бунта ко мне обратились представители бывшего войска с пожеланием вернуться на службу. Поразмыслив и выдержав приличествующую паузу, я дал согласие, но с некоторыми ограничениями. Бывшие казаки отправились в колонии, где требуются люди, владеющие оружием, для поддержания там порядка. Однако казачьих вольностей они не получили: зачем вольности сломленным бунтовщикам?
На усмирённых землях были созданы колхозы, очень быстро обеспечивших сельскохозяйственным сырьём пищевую промышленность Юга России.
В Польше, после двухлетней резни не осталось не только ни одного магната, но и даже средних и мелких помещиков крестьяне безжалостно вырезали: столь велика оказалась вековая ненависть землеробов к своим угнетателям. Собственно, спасение шляхетства было в двух противоположных направлениях - эмиграция и поступление на службу в военные или гражданские ведомства Российской империи. А Россия вовсе не жаждала сохранить польский шляхетский гонор, и потому всех вступивших на службу мы направляли на окраины империи: очень много образованных людей требовалось в Средней Азии, в Сибири, Синьцзяне, Маньчжурии и на Дальнем Востоке. Рассеянные среди русских, занятые полезным и важным делом, польские шляхтичи медленно и с трудом, ассимилировались. Воспитание в державном духе сложная вещь, и в случае с поляками этот процесс займёт, как минимум, пару поколений, а скорее всего - больше времени.
Что любопытно, после выезда более чем пяти миллионов шляхтичей, вернее сказать: людей заявивших свою принадлежность к шляхетству, остальная Польша стала куда более покладистой и спокойной. А шляхтичи рассеялись по всему миру: около двух миллионов по России, что-то около полумиллиона ушло в Рейх и Австро-Венгрию, а остальные - по большей части в САСШ, а мизерная часть во Францию.
***
Во Втором Рейхе, тем временем, развернулись не менее драматические события. Вскоре после разгрома Великобритании в Трёхнедельной войне, вполне возможно, что из-за переживаний, связанным с крушением своего кумира, тяжело заболел кайзер Фридрих. Получив известие о заболевании 'царственного брата', я послал к нему группу лучших врачей России, с набором лучших медикаментов и инструментов. Фридрих из всей группы принял только Боткина, да и то, только для короткого осмотра, а от услуг решительно отказался: дескать, он полностью доверяет своим лечащим врачам.
