нации. Другими словами, чтобы верить в чаяния – какими они нам видятся – своей нации, мы должны постоянно, день изо дня, обманывать себя в малых и больших поступках, постоянно репетируя наши утешительные сказки на ночь. Мифы о расовом и культурном превосходстве. Веру в благосклонных монархов, непогрешимых пап, честные правительства. Убежденность, что религия, в которой мы рождены или живем по собственному выбору, – это одна-единственная истинная вера среди сотен языческих и богоотступнических сект.
И это различие между нашей сущностью и нашей кажимостью в собственных глазах естественным образом приводит к такому качеству, как лицемерие, хрестоматийный пример которого являют собой британцы. То есть хрестоматийный в глазах других наций, ослепленных своим собственным лицемерием.
Как ни странно, именно после этой лекции мы с Анной впервые поссорились. В виде исключения мы зашли вместе с нашей группой в студенческий бар. Отчего наш конфликт оказался прилюдным и особенно разрушительным. Первой начала она.
– Хочу сказать одно: никакой личной ответственности я не чувствую.
– Но у вас тоже была империя, у вас были рабы.
– Это относится ко всем европейским странам. Даже к Бельгии с ее Брюхелем.
Я посмеялся над ее пришепетыванием, которое в других обстоятельствах счел бы очень милым.
– Да уж, Бельгия – она почище всех прочих была, – согласился я. – Конрад. «Сердце тьмы».
– Но я-то так или иначе от Брюхеля далека.
– А тебе не кажется, что есть такое понятие – коллективная ответственность?
– Вот именно, – вклинился Джефф, – как у народа Германии под водительством любимого мемуариста Элизабет Финч.
Нас обоих раздосадовало такое вмешательство.
– Я не ощущаю и не несу ответственности за то, что творили выходцы из моей страны – солдаты и торговцы – за многие века до моего появления на свет. Тем более что мои предки сами были на рабском положении в одной из беднейших провинций Голландии.
– Твои предки (а): не были рабами, которых каждый волен покупать, продавать, насиловать, истязать и убивать. И (б): разве не в том заключается миссия потомков рабов, чтобы объяснять нам, не угнетает ли их память о тех жутких преступлениях, которые творились против их предков, и о тех страданиях, которые по сей день с ними?
– Давай-давай, Нил, мы из тебя еще сделаем левака.
– Отвали, Джефф.
Но я даже не смотрел в его сторону. Я смотрел только на Анну. Все остальные помалкивали.
– Ну не получится у вас навязать мне ответственность. Или вину. Это не про меня. Уж извините. Разговор окончен.
