Герои Перемышля | страница 19

На многих участках подразделениям 206-го полка пришлось с ходу контратаковать вторгшегося противника и занимать полосу своей обороны.

О 71-м гаубично-артиллерийском полке бывший помощник начальника штаба И. К. Курочкин при встрече с автором в 1968 г. рассказал: «Огонь открыли сразу, как только вывели батареи на огневые позиции по приказу командующего артиллерией дивизии полковника И. Д. Романова. Первой это сделала батарея под командованием лейтенанта М. П. Козютенко. Будучи на наблюдательном пункте, я слышал в телефонную трубку, как он командовал: «По врагам Родины, за завоевания Октябрьской революции огонь!» Нам было дано указание, чтобы снаряды рвались только на нашей территории... И когда немцы переправили на нашу сторону какую-то батарею на конной тяге, после короткой пристрелки от нее полетели только клочья».

Приступил к выполнению задачи и 1-й стрелковый полк (второй эшелон). Бывший начальник штаба 99-й дивизии С. Ф. Горохов сообщил автору: «В ночь на 22 июня я находился в расположении автобата дивизии (7 км от Мосциски). Оттуда сразу же с началом войны выехал на командный пункт 1-го стрелкового полка, который был поднят по тревоге. Но командир полка ждал приказа из дивизии о вскрытии мобилизационного пакета. Я его отругал, вскрыл ему пакет и приказал выполнять задачу, а сам поехал организовывать КП дивизии».

1-й стрелковый полк занимал свой район обороны под артиллерийским и минометным обстрелом, но вел его противник сравнительно вяло и не прицельно, поэтому полк с соблюдением маскировки достаточно быстро и без потерь окопался на обратных скатах высот восточнее города.

Прибыв на заранее оборудованный командный пункт дивизии, С. Ф. Горохов развертывал работу штаба, налаживал управление частями дивизии.

Явившийся в эти часы в штаб дивизии для передачи роты танкеток Т-37 техник-лейтенант Г. Пенежко так описывает царившую там обстановку: «Когда я вошел в штаб дивизии, начальник штаба, немолодой полковник, разговаривал по телефону – нервно торопил кого-то с выходом, одновременно отчитывал интенданта, брал у подходивших к нему командиров карты, отчеркивал что-то на них, кому-то махал рукой – «скорей, скорей, чтобы успели», – командиры опрометью кидались к двери, – словом, война началась!»[42]

Немецкое орудие на набережной Сана (немецкое фото)

Было ясно, что необходимо организовать еще более энергичный отпор врагу. В письме автору полковник в отставке Г. М. Ермаков сообщил, что утром 22 июня, когда он находился на командном пункте 8-го стрелкового корпуса в лесу около Нижанковичей, туда прибыл генерал- майор М. Г. Снегов. Последний связался по рации с штабом 26-й армии и попросил разрешения открыть огонь по вражеским позициям по ту сторону границы. Снегов опасался возможного использования гитлеровцами факта стрельбы через границу как оправдания повода развязывания военных действий против Советского Союза. Он получил ответ, что по этому вопросу запрашивается вышестоящее командование. Время шло, а наши войска не имели возможности эффективно противодействовать гитлеровцам в наведении переправ и подавлении огневых средств, расположенных по ту сторону границы.