Тенгри — Недоверие.
Фракция Хаоса:
Тиамат — Уважение.
«Если обобщить, всё то, что я сейчас увидел, можно сделать вывод: я „дроу“, которого знают все в этом игровом мире. Показатель „Славы“ мне в помощь, — нахмурился я. — При этом: я сейчас слаб, у меня ощутимо порезаны „статы“, а половину своих умений я просто не смогу применить, из-за недостатка „маны“. Шикарно! Меня никто не любит, а некоторые личности и вовсе рады будут видеть мои уши, прибитые на стену в их кабинете. Что я ещё забыл? Ах да… Меня ненавидят почти все божественные пантеоны! Круто!».
— Прелестно, — пробурчал я себе под нос. Настроение моментально скатилось ниже плинтуса.
Понятно, что, потратив время и силы, я возьму назад свои уровни, но всё равно было неприятно. Создавалось впечатление, что «Нью-Вирт» ничего не смогли сделать со мной, кроме как решив напоследок нагадить по-мелкому.
Но последнее утверждение вообще не клеилось с возможностями корпорации. Если они решились «порезать» мне персонажа, то это для чего-то было нужно.
Только для чего?
Ответ на этот вопрос я получил через несколько минут.
«Внимание!
Чтобы оспорить право владение статусом „Первожрец Тиамат“, вас вызывает на дуэль игрок „Змеелов“.
Через пять минут по внутриигровому времени вы будете перенесены на Облачную Арену.
В случае проигрыша в дуэли, вы теряете статус „Первожреца Тиамат“.
Обращаем ваше внимание, что приглашение на ответный поединок вы сможете отправить не ранее, чем через 7 дней.
В случае победы, ваш статус „Первожрец Тиамат“ никто не сможет оспорить в течение 7 дней.
Да пребудет с вами удача!».
А вот теперь мне всё стало ясно. Они решили лишить меня всего!
«Пять минут, пять минут
Это много или мало…».
(слова, которых никогда не было в песне Людмилы Гурченко «Пять минут» из к/ф «Карнавальная ночь»).
Когда человеческий мозг находится в состоянии покоя, время пролетает незаметно. Секунды стремительно превращаются в минуты, чтобы вскоре стать часами, затем сутками, а потом и годами, которые мы зачастую бесцельно тратим.
Время ценится только тогда, когда его остаётся в обрез или не хватает, как сейчас.
Меня его виртуозно лишили, нанеся выверенный удар в тот момент, когда я меньше всего этого ожидал. Если бы я испытывал какую-то симпатию или хотя бы равнодушие к своему сопернику — непременно бы похлопал в знак восхищения. Этот случай был не из таких.
К Нойману, с которым мне придётся через четыре с половиной минуты сойтись в схватке, я не испытывал ничего, кроме отвращения и толики страха перед возможностями этого человека. И пусть дядя Женя говорил мне, что я могу больше не опасаться безопасника, страх всё равно присутствовал. Пусть глубоко запрятанный, скрытый напускной наглостью и бравадой, но он был.
