Валя так и стояла перед баней в сумерках, пока из нее не выбежала в одном полотенце Инесса, вся красная и потная.
– Ну и жаркий же вы мужчина, Артемий Михайлович! – выпалила она, отдыхиваясь. От ее стройного разгоряченного тела шел пар. Валя, не мигая, смотрела на нее, а потом повернулась, бросила свои банные принадлежности у рукомойника и молча пошла к сторожке. Там жил сторож Михалыч, и у него, она знала, было ружье. Зайдя к нему, она не обнаружила хозяина, зато нашла висящий на стене, на ковре с оленями, карабин. Валя сняла его с гвоздика, поискала глазами патроны и увидела их в картонной коробке на подоконнике. Это была дробь, но ей бы сейчас сгодилось что угодно. Лучше бы, конечно, что-то смертоносное. Видеть эту мерзкую женщину, слышать ее голос и фальшивый смех Валя больше не хотела. В голове была только одна мысль – надо избавить от пришлой заразы это чистое таежное пристанище советской науки.
Хорошо, что покойный отец научил ее заряжать ружье, он готовил ее к жизни партизанки. Недаром в их комнате на видном месте висел портрет Зои Космодемьянской. Валя вышла из сторожки и как таран направилась к бане, держа ружье взведенным.
– Валя! – испуганно выкрикнул Вадик, они с другом в это время выходили из душа, были мокрые и разгоряченные, хотя там вечно не было горячей воды. Сеня замешкался, испуганно глядя на нее, а Вадик бросился и выхватил ружье.
– Отдай, – каким-то не своим голосом сказала Валя.
– Что ты задумала? – сипло спросил Вадик, а Сеня не сводил глаз с ружья в его руках.
– Не твое дело!
– Валя, не стоит оно того, – вдруг проницательно сказал Вадик и обнял ее по-братски одной рукой, крепко держа другой ружье дулом в небо. Неожиданно для себя Валя разрыдалась на его плече. Сеня подошел, осторожно взял оружие из рук друга и молча отнес его обратно в сторожку. В его семенящей походке была какая-то неловкость, словно он потянул спину или просто сильно нервничал, держа в руках оружие. Валя смотрела на него одним глазом, прислонившись к плечу Вадика и понимая, что сейчас чуть не совершила самую большую ошибку в своей жизни. Комсомолки не занимаются самосудом. Они подают сигнал куда следует. Все-таки сейчас не военное время, чтобы от враждебных элементов избавляться так радикально. Валя в красках представила товарищеский суд над этой Инессой, которой поставят на вид ее аморальное поведение. С другой стороны, Доценко ведь тоже будут там разбирать. Валя вздохнула, по лицу катились слезы. Пожалуй, впервые в жизни она не знала, как правильно поступить.
