– Ты убил его? Того извращенца, – спросил, наконец, Логан.
– Да. Об этом никто не узнал. А ты? – Карл смотрел в глаза мужчины.
– Да. Это я убил своих родителей.
– Знаешь, в чем разница? – вдруг спросил мальчишка. – В том, что ты этого не хотел. А я убил намеренно.
– У тебя не было выбора.
– Как и у тебя.
Логан непонимающе смотрел на Карла. Он совсем перестал понимать его.
– Теперь у тебя нет права бросать меня. Как и у меня нет права уходить. Мы одинаково прокляты. Поодиночке нам конец. Нас люди никогда не примут. Мы конченные, понимаешь? Ты монстр, я уродец. Нужно найти таких же, как мы.
– Карл, но… туда, куда мы идем… Там не такие. Там Академия охотников.
– Разве не зверю учить охотников охотиться на зверей? И разве не уродцу с проклятием учиться управлять своим даром?
Логан присел перед Карлом на корточки.
– Пообещай мне одну вещь, – сказал мужчина. Карл вопросительно кивнул.
– Вырастай поскорей. Ты никогда не был ребенком. А в этом теле тебя очень быстро зашибут. Если ты будешь хотя бы моих габаритов, любая тварь трижды подумает прежде, чем попытаться сожрать тебя.
Карл моргнул. Его глаза заблестели. Но он усмехнулся и протянул руку мужчине.
– Идет.
И Логан пожал маленькие пальцы Карла.
Они не стали искать старца. В принципе ни один из них не был уверен, что это не была иллюзия, действие наркотического дыма от костра, в который попали особые травы. День они провели здесь, приходя в себя, обоих подташнивало – видимо, они надышались слишком сильно.
Когда солнце алым заревом растеклось по линии горизонта, Логан стоял на краю большого оврага, который был прорыт силой реки. Их дальнейший путь шел к горам. Мужчина знал, что там они встретят существ самых опасных, самых редких. Но понимал, что он больше не один.
Он нашел свой смысл. Тот смысл, который по-настоящему мог придать ему сил дойти до Академии охотников. И не просто дойти. А прийти туда человеком.
Его позвал Карл, который приготовил на костре ужин. Логан обернулся на него, после снова посмотрел на почти севшее солнце. И улыбнулся. Он знал, что впереди были несколько месяцев труднейшего перехода. Но теперь он был к нему готов.
Они оба были готовы.
