Мы вломились в чужую квартиру как два откормленных слона в посудную лавку. Крик к этому моменту уже стих, но из-за закрытой двери слева слышались отчетливые стоны, хрипы и всхлипывание. Нащупав на стенке выключатель, я зажгла свет в прихожей, уже к этому моменту сообразив, что накануне вечером ошиблась, и соседская квартира отличается от моей наличием еще одной жилой комнаты. Вспыхнувшая под потолком лампа осветила не только пространство у входа, но и часть кухни вместе с гостиной. Насколько позволял рассмотреть проникающий в эти помещения искусственный свет, все выглядело точно так же, как и в наш предыдущий визит. Разве что кошка теперь спала не в кастрюле, а на столе в кухне, опустив хвост во что-то, напоминающее то ли сахарницу, то ли емкость для сливок.
– Как думаешь, у шерсти есть вкус? – задала неожиданный вопрос Ниса, рассматривая кошку, которая при нашем громогласном появлении лишь лениво подняла морду, с трудом разлепив левый глаз. Правый продолжал спать.
– У неё спроси, – кинула я в сторону кошки. – Вы с ней как раз на одном интеллектуальном уровне. Быстро найдете общий язык.
И потянулась к двери, за которой к всхлипам добавился еще какой-то вкрадчивый полушепот, словно кто-то кого-то на что-то уговаривал.
Аккуратно взявшись за круглую ручку, я провернула её и толкнула от себя тихонько заскрипевшую дверь, впуская внутрь свет. Первое, за что уцепился взгляд – часть пола. А на нем – практически идеально круглое пятно. Сперва показалось, будто это кто-то разлил черную краску, но потом вдруг резко наступило озарение, а вместе с ним накатил и ужас, лишь усилившийся по мере раскрытия двери. Рядом с лужей, а вернее, практически в ней, лежала уже знакомая нам с Нисой девочка с косичками. Её грудь быстро опускалась и поднималась, как если бы она только что пробежала марафон. Лицо было обращено к стене справа от входа и лишь переступив порог я увидела, что губы ребенка шевелились. Невнятно и торопливо она что-то едва слышно проговаривала, периодически срываясь на всхлипы и стоны.
– Ди, – дернула меня за рукав подруга. – Стена.
И я перевела взгляд на стену, к которой обращался ребенок в своем едва слышном шептании. На её гладкой поверхности дрожала тень, очертания которой напоминали женскую фигуру в длинном платье с развевающимся подолом. Тень шевелилась, изгибаясь мягко и плавно, водя руками над головой, словно пританцовывая под музыку, которую слышала только она. Это было похоже на театр теней, если бы представление вдруг решили дать в аду, потому что ничего более жуткого я давно не видела.
