Но те же книги утверждали, что уже лет пятьдесят-семьдесят, как демонов стало чересчур много, и некоторые даже отправились с семьями покорять другие миры. Для чего нужен был этот голосок прошлого, День Влюбленных, Лида не понимала. Однако же он остался. И процентов девяносто женщин, появлявшихся на празднике, становились в тот день женами.
Отсидеться в своей комнате? Лида была уверена, что этот сволочной император найдет, как ее доставить на праздник. Надеяться на милость богов? Угу, один раз уже понадеялась. Ни денег, ни родного мира. Так что Лида не сомневалась, что завтра вполне сможет обзавестись совершено не нужным ей супругом.
А замуж ей не хотелось, ни на Земле, ни тем более у демонов. Зачем он нужен, тот брак? Лида ни секса не желала, ни примерной женой или, не дай боги, матерью, становиться не собиралась. Какая из нее мать, с таким-то наследством.
— Чтоб вас всех, — в бессилии выдала Лида.
Ситуация складывалась патовая. Поесть и попить Лида любила, а потому опоить ее тем средством было проще простого. А затем — привет, муж, привет, секс.
По телу прошла дрожь отвращения. Вот еще секса Лиде, старой деве, не хватало.
Закончив читать все, что попалось под руку о Дне Влюбленных, Лида вышла из библиотеки и, злая, как группа демонов, отправилась к себе в комнату. Поесть, отдохнуть, поспать. Что угодно. Только бы отвлечься от прочитанного. А завтра… Вдруг завтра Орток пожалеет несчастную Лиду, и император коньки отбросит.
Раздавшийся над ухом негромкий, но мерзкий смех Ортока дал понять Лиде, что мечты ее напрасны.
— Сволочь, — любезно сообщила Лида пространству.
Пространство молчало.
Семейный горшок всегда кипит.
Пословица из Интернета
Работа закончилась поздно ночью. И Шах уснул сразу же, как только дополз до кровати.
Проснулся он рано утром, уставший, не выспавшийся и неимоверно злой. Ему приснилось, что его дворец внезапно перешел в полное владение к этой толстухе. И она тщательно удалила со стен все остатки нормальной живописи. Вместо них там красовались цветочки, зайки и прочая мерзость.
— Аррршаррах шарронторр! — выдал Шах и вызвал служанку. Ему срочно нужно было расслабиться.
Служанка, высокая худая шатенка с синими глазами, прибежала белая от ужаса, с трясущимися руками и страхом в глазах.
— Минет, — приказал Шах.
Служанка вместо того, чтобы подчиниться, заголосила, вжавшись в стену:
— Господин! Пощадите, господин! Я не могу… Я не хочу… Я не хочу умирать…
Шах решил, что все еще спит, ущипнул себя. Скривился от боли и рявкнул:
