— Если б кто—то не стал пакостничать, я бы давно уже была здесь, — обернулась к пышногрудой блондинке, которая скрестила на ней свои руки.
— То ли еще будет! — хмыкнула она, — Как вспомню тот свой облом, так придушить тебя хочется...
— Я тебе уже тысячу раз говорила, что не могла! Ну, не могла я! Эликсовичу пришлось помогать… Ну, хочешь, в эти выходные, а? — в который раз проговорила ей, но как об стену горох.
После того, как Ксюха мне сообщила, что моя кандидатура взята к рассмотрению на должность руководителя филиала, денно и нощно из кожи вон лезла, чтобы доказать, что я справлюсь.
— Да—да! — закатила она глазки, — Слышали уже, наелись досыта этими твоими обещаниями! А теперь, так вообще, зазнаешься...
— Так, девочки! Брейк! — встала между нами Ксю, — Хотите поскандалить, отложите это мероприятие до вечера. Сейчас есть дела поважнее.
— Нет, подожди, Ксюш. Я уже устала от этого, — я сделала взмах рукой самой спокойной и уравновешенной из нашей тройки, — Говори! Что я должна сделать, чтобы ты прекратила свой террор? — смотря в глаза Анфисы, спросила я.
— А ты потянешь? — хмыкнула она, — Сольешься, как обычно. Я ж тебя знаю.
— Потяну. Ну же.. давай! — стояла напротив нее, положив руки на бедра, настроенная очень решительно.
— Хорошо! Сама на это подписалась, потом не ной! С тебя приватный танец!
— Что? — поперхнувшись, округлила глаза Ксюша, — Совсем рехнулись? Завязывайте. Ну, сходим мы в этот новомодный клуб. И не один раз.
— Там, где я скажу! Я выбираю день и место! — не отступала Фиска, смотря мне в лицо и даже не моргая.
— По рукам! — протянула ей свою ладонь, — чем бы дитя не тешилось, лишь бы изводить перестало, — Будет тебе танец. Душенька твоя останется довольной!
Ну, что я, бедрами перед подругами не повиляю? Нашла, чем напугать.
— Моя ли? — оскалилась хищно, и ее глаза как—то странно блеснули, — Ну, по рукам! — и мы обменялись рукопожатиями, улыбаясь нашему с ней долгожданному примирению.
Радоваться должна была, но почему—то во мне зародилось нехорошее предчувствие, и я уже собиралась задать уточняющий вопрос касательно ее последних слов, как секретарь попросил войти в конференц—зал и занять свои места.
Глава 3.
— Тараканова—а—а, — наклонившись к моему уху, прошептала Фиска, — Ты ж понимаешь, что сегодня нас ждет веселье? — она улыбнулась во все свои белоснежные тридцать три, потирая от предвкушения наманикюренные ручки.
