– На помощь!
Дзынь! Бряк! Дзынь! Бум!
Кажется, сестры начали кидаться в насекомых тарелками, забыв обо всем на свете, даже тот факт, что в столовой находится потенциальный жених, их не смутил.
– Эльза! Аннет!
– Матушка! Это все она виновата! – возмутилась Аннет.
– Я? Нечего было в чужие цветы нос совать! Их вообще для меня ставили!
– Да много чести!
Дзынь! Бряк! Бум! Дзынь! Дзынь!
– Девочки! Господин Ланс, просим прощения за подобное поведение! – госпожа Трауб все еще надеялась исправить положение словами.
Наивная! Да я бы на месте Ланса такое ни за что не забыла.
– Мымра!
– Стерва!
– Ведьма!
– Сама такая!
– Матушка! – уже хором.
Судя по звукам и крикам, госпожа Трауб добралась до дочерей, подхватила их и поволокла к выходу. Прощаться семейство Трауб с хозяином дома не посчитало нужным.
В этот момент я подняла глаза вверх и поняла, что мне конец. На меня, стоя у окна, скрестив руки на груди, смотрел Ланс Дарнш.
– Живо ко мне в кабинет! – прошипел он, делая взмах рукой и выпуская из комнаты стайку бабочек.
Спрашивается, и почему сам до мелкой пакости не додумался? Или гордость не позволяет?
Я поднялась, сгорая от желания сбежать, но, сдается, мне бы не позволили. Взгляд мага буквально прожигал спину, пока я добиралась до угла дома, за который и свернула. Выдохнула и побрела к его кабинету. Хуже, чем на казнь собираться!
Нет, вот зачем я ввязалась?
Вошла в кабинет Ланса, остановилась на пороге. Хозяин Дарншхолла кивком велел пройти.
Щелкнул замок за моей спиной, отрезая путь к бегству. Захлопнулись распахнутые створки окна. Я сделала неловкий книксен, не поднимая глаз, так и замерла.
– Неужели вся смелость закончилась? – ехидно уточнил хозяин Дарншхолла.
Промолчала. Что тут скажешь? Понял он, что это была магия, или нет? Может, есть шанс сделать вид, будто все получилось… случайно? И цветы случайно сорвались, и пыльца в них несмываемой оказалась, и я, под окном сидевшая…
Я виновато шаркнула ножкой, ожидая приговора, когда вдруг раздался громкий хохот. Я вскинула голову. Ланс сидел на краю стола и от души смеялся. Глаза у него сверкали, черты лица преобразились, делая мужчину еще более красивым и притягательным. Да что ж такое… куда уж больше? И так наповал сражает, а теперь я боюсь и дышать-то разучиться, слушая его смех. Он забирается в душу, проникает под кожу, согревает…
– Сервиз, конечно, жалко, но расставание с семейством Трауб того стоило. Рита, спасибо.
– То есть не сердитесь? – я искренне обрадовалась, что он не стал ничего выяснять ни про цветы, ни про бабочек.
